Кыргызская Республика (КР) — на данный момент единственная страна с уверенной демократической историей из тех, что стремятся присоединиться к Таможенному союзу. С чем это связано? Кто другие игроки? Как проходит демократический транзит КР?
Об этом и другом — в интервью «Фразы» с Чинарой Эсенгул, заместителем директора Национального института стратегических исследований Кыргызской Республики.
Чинара, на ваш взгляд, в чём главное отличие бишкекских событий 2005 и 2010 гг., существуют ли отличия или это повторение пройденного, ремикс, перезагрузка?
Главное отличие в том, что вместо президента с «севера» пришел президент с «юга» и, как следствие, вся команда власть предержащих постепенно сменилась. В этом был смысл с точки зрения логики внутренней кыргызской политики. Если же говорить о внешних факторах, то, обобщая, можно сказать, что в 2005 году западные страны были заинтересованы в свержении режима Акаева, в то время как в 2010 году в перевороте была заинтересована Россия. В этом все отличия, а так схемы действий, динамика и последствия этих событий очень схожи.
Многие могут сказать, что главное отличие в том, что в 2010 г. пролилась кровь и погибли люди, но, на мой взгляд, это на самом деле «техническое» отличие, как бы цинично это ни звучало. Дело в том, что ни политическая элита, ни представители интеллектуальной элиты, а тем более представители других групп, представляющих различные интересы общества, так и не выучили уроки этих кровавых событий.
Политические процессы в Киргизии — такие бурные. Что в них важнее, внешний фактор или внутренний? Иными словами, революции рождаются внутри или определяющим является внешнее давление и поддержка?
Мне верится в то, что пока внутренне народ в целом, или та или иная крупная социальная группа, не готовы, ничего извне сделать нельзя, так как при внутренней целостности, внешние факторы не имеют особого эффекта.
События 2005 и 2010 г. — это не революции, а обычные государственные перевороты. При этом нужно сказать, что без внешней поддержки эти события произошли бы намного позже. Такие события происходят только тогда, когда внутренне обстановка созрела и нужно только лишь «подтолкнуть» к тому, чтобы внутренние противоречия и напряженность проявилась в активной и открытой форме.
Можно долго рассуждать по поводу происхождения внутренних противоречий, которые могут быть внешне инспирированы и поддерживаемы в течение длительного времени, но, опять таки, речь идет о комбинации этих двух факторов, где внутренняя ситуация имеет превалирующую роль.
Сторонники свергнутых лидеров Аскара Акаева и Курманбека Бакиева сохраняют некое влияние в политике страны или навсегда получили клеймо одиозности?
Сторонники Акаева и Бакиева до сих пор во власти, они так и не могут покинуть свои «кормушки», и в этом вся беда нашего Кыргызстана.
«Советская» ментальность, коррупционные схемы, устаревшие взгляды, которые воплощены бывшими сторонниками Акаева и Бакиева — это и есть так называемый «политический класс» современного Кыргызстана.
Почему, на ваш взгляд, у Кыргызстана такая «хромающая экономика»? Кстати, помнится, ваша страна чуть ли не первой на постсоветском пространстве вступила в ВТО...
Экономика хромает, потому как люди, которые руководят и принимают решения, думают только о своих, а не о национальных интересах. Плюс, к тому же, ресурсов у нас не так много, потому существует очевидная нужда брать взаймы. Но потом, к сожалению, они всё равно «распиливают» это дело между собой, увеличивая фактически внешний долг государства. Все примитивно и до боли просто. ВТО никак не помогла, наоборот — полностью похоронила понятие «местный производитель».
После вывода американской базы из Манаса американское присутствие в Кыргызстане будет полностью свернуто?
После вывода ЦТП, присутствие США заметно уменьшится в КР, но не думаю, что полностью свернется. Дело в том, что КР все-таки отличается от других государств региона «большей» либеральностью режима, «большей» неопределённостью и открытостью политической системы, и это легко может стать объектом внимания и манипуляции, при этом не только для США, но в том числе и для США.
Что даёт Бишкеку членство в ОДКБ?
ОДКБ — это все-таки хоть какой-то гарант региональной безопасности, но пока никак не национальной безопасности КР. Откровенно говоря, роль ОДКБ пока остается в целом символической, но при этом данный символизм очень важен, так как мы говорим, в какой мы группе, и против кого мы можем быть, а это важно. Что касается КР, то наши вооруженные силы настолько слабые, что выбирать особо не приходиться, и в этом плане гуманитарная помощь, вооружение по доступным ценам и военное образование, которое мы получаем по линии ОДКБ или у России — это, по крайней мере, создает ощущение «безопасности».
При этом, мне кажется, любое государство при нынешних условиях чувствует себя в той или иной степени уязвимым, и это не касается только малых государств, хотя к ним это относится в большей степени.
Основные партии в вашей стране, те, которые имеют фракции в парламенте, какой у них фундамент? Это идеологические течения, группировки олигархов, возможно, представительство этнических групп или кланов? И как у вас формируется правительство?
По срокам возникновения партий, которые представлены в парламенте, есть очень молодые («Республика» или «Ата-Журт»), и есть «ветераны» (СДПК, «Ата-Мекен») и есть еще партия «Ар-Намыс», тоже партия со своей историей. Как раз партия «Ар-Намыс» на выборах в 2010 г. в основном собрала голоса этнических меньшинств (русские, узбеки и т. д.).
Кланово-региональные связи во внутрипартийных отношениях прослеживаются четко, но говорить, что партии формируются на клановой основе, я бы не стала. Идеологических партий у нас нет, на мой взгляд, есть партии одного лидера. Партийный «политический капитал» формируется с «обещанием» восполнить сполна, если мы пройдем в парламент, и придем к власти. Правительство формируется фракцией, у которой большинство мандатов, а если таковой нет, то формируется коалиция большинства. Президент дает право одной из партий сформировать коалицию, а коалиция в свою очередь решает вопрос того, кто будет премьер-министром.
Узбекистан — партнёр, сосед, противник? Что с точки зрения Бишкека происходит в этой стране? Сегодня продолжают обсуждать выход Ташкента из ОДКБ — повысило ли это уровень угрозы в регионе?
Сосед — это данность, и Узбекистан — наш сосед, а мы его. Узбекистан старается вести внутреннюю и внешнюю политику, которая не зависит от внешнего фактора, и потому многим оказывается сложным понять действия Узбекистана, включая «вход и выход» из ОДКБ. Внутри страны, как мне кажется, очень сильный контроль со стороны государства всех социально-экономических процессов. Меня лично такие отношения по линии «государство-общество» сильно настораживают, и потому вызывают постоянную обеспокоенность, что внутренняя напряженность в обществе Узбекистана в случае дестабилизации других факторов может очень негативно повлиять на региональную безопасность.
Риск прорыва «Талибана» в страны Средней Азии — не переоценивают ли в Москве эту опасность? И насколько «Талибан» вообще устрашающ?
Я думаю, однозначно риск прорыва «Талибана» в Центральную Азию сильно преувеличен. Талибы заняты внутренней политикой в Афганистане. И пока там отсутствует единство внутри самого движения «Талибан», думается, что они навряд ли смогут пойти в наш регион. Большую и реальную угрозу могут представлять такие радикальные движения, как ИДУ, Хизб-ут-Тахрир. Эти движения выросли из самого региона, но их активно тренируют на территории Афганистана и Пакистана. Они мечтают о свержении наших светских режимов. Конечно, отдельный вопрос, кто же им в этом неофициально помогает из крупных держав...
Кроме РФ и Казахстана, кого ещё на постсоветском пространстве можно записать в заметные, так или иначе, партнёры Кыргызстана?
Кроме РФ и Казахстана, Кыргызстан усилил партнерство с Таджикистаном, так как позиции наших стран по использованию трансграничных вод региона совпадают. Достаточно динамично развиваются отношения с Ираном. Экономически для нас очень важны отношения с Китаем.
Нынешний глава государства — по вашему мнению — учитывает ли неприятие гражданами «авторитарных трендов», или ситуация с Акаевым и Бакиевым может повторится?
Уверена, что нынешний глава государства не повторит «авторитарные» схемы Акаева и Бакиева. Это связано с его политическим прошлым и его личными характеристиками. Другой вопрос, что он так и не сменил основную руководящую команду вокруг себя. И как всегда в таких случаях, «окружение» может подвести.
У меня впечатление, что женщины играют заметную роль в политической жизни Кыргызстана — а ведь это явное отличие от других стран региона, не так ли?
Да, роль женщин в нашем обществе исторически была заметной. Можно найти причины по теории культурного детерминизма. Можно обратить внимание на то, что в момент «перехода» в начале
Существует ли в Кыргызстане межэтническое напряжение между «коренным» населением и «русскими»?
Межэтническое напряжение есть, ведь в прошлом «русские» доминировали как в социально-экономической сфере, так и в культуре. Как специалисты «русские» были более квалифицированными и в какой-то мере так есть и сейчас. Однако, как обычно это бывает в межличностном общении, в советское время это привело к доминированию русского языка, а через язык и к доминированию мировосприятия.
С распадом СССР, мы стали независимым государством, которому нужно вспоминать свои корни, развивать свой язык, и научиться готовить своих квалифицированных специалистов независимо от этнической идентичности граждан, которые считают Кыргызстан своей родиной.
Однако, во всех этих сложных трансформационных процессах перегибы идут со всех сторон в разной степени, и как следствие возникает межэтническое напряжение. Конечно, большую роль играет во всем этом перераспределение материальных ресурсов между разными группами, в том числе и между этническими группами. Здесь, однако, следует отметить, что и «русские» и «узбеки», и в целом другие этнические меньшинства нашли свою экономическую нишу и живут очень даже неплохо.
Кыргызстан стремится в ТС ЕврАзЭС. Что это может дать, сможет ли Бишкек влиять на принятие решений Евразийской экономической комиссией?
Да, Кыргызстан стремится в ТС и ЕЭП, и это обусловлено двумя причинами: нынешняя сложная экономическая ситуация в КР и сильная зависимость от внешних доноров, плюс вопросы военно-политического характера.
Все это в сочетании делает геополитический выбор КР в пользу ТС единственно возможным. К сожалению, КР не сможет ощутимо влиять на принятие решений в рамках ЕЭК, но стараться это делать она должна будет всегда, чтобы суметь защитить свои национальные интересы.
Учитывая экономическое состояние страны, куда направляются — если направляются — потоки рабочей силы из Кыргызстана?
Потоки рабочей силы идут в Россию и Казахстан, при этом, на мой взгляд, это неконтролируемые процессы, которые особо не регулируются, хотя такие задачи правительство пытается ставить перед собой.
Выбор этих стран обусловлен, по сути, тремя причинами: 1) в этих странах можно говорить по-русски; 2) в этих странах есть объективная нужда в рабочей силе; 3) отсутствие рабочих мест в КР в силу плохого менеджмента внутри страны.
Также нужно иметь в виду, что в целом квалифицированные специалисты из страны выехали еще в
И последний вопрос. Насколько чувствуется в Кыргызстане влияние глобального экономического гиганта — Китая?
В Кыргызстане чувствуется экономическая экспансия Поднебесной наиболее полным образом. Вступление в ТС, предполагается, будет способом обезопасить себя от неравномерной торговли с Китаем с постоянным торговым дефицитом. Пока влияние сугубо экономическое, и, на мой взгляд, будет оставаться таким еще долгое время, т. к. у Китая достаточное количество внутренних проблем, и пока они не решены, он не будет создавать напряженность во внешней среде.
