На тех старинных фотографиях всё чинно-благородно: джентльмены в парадных цилиндрах, дамы — в изящном шёлке, завитые отроковицы — с дорогостоящими куклами. Но что-то здесь не так. Неуютно. Какой-то холодок пробегает при взгляде на гордых, респектабельных, застывших людей. Вот оно — застывших! Навсегда.
Эти семейные изображения — отнюдь не обычные. Тут — мёртвые люди. Все или — некоторые. Вот живая мать держит на руках мёртвенькую девочку в кружевном платье. А тут — живые сыновья обнимают умершего отца — напомаженного и одетого со всем франтовским щегольством 1870 года. Вот — приятная дама в новомодном платье с турнюром, современница купчих Островского и тургеневских барышень. Умерла от родильной горячки. Её принарядили и — сделали памятные фотоснимки. «Почему бы нет?» — как бы спрашивают нас заказчики.
Вам дико? А между тем, это — нормальная практика викторианской Англии, так называемые post-mortem photos. Посмертные портреты. Удовольствие не дешёвое, как отмечают исследователи, а потому здесь — чаще всего лорды, буржуа, их жёны, матери, дети. У фотографов того периода были специальные крепёжные детали, чтобы труп сидел или стоял самым естественным образом. Существовали и уловки — если не удавалось открыть глаза, их искусно рисовали поверх сомкнутых век. Чем объяснялось кощунство? Последний снимок, вечная незабвенность. И цивилизованные британские господа, раньше иных «лапотников» узнавшие прелести железных дорог, телеграфа и телефона, спокойно отдавали трупы своих сгоревших от чахотки дочерей на подобное препарирование. Да ещё и ставили рядом юных сестёр. Знатоки этой кошмарной темы умеют по цвету рук отличать живых от почивших. В современных Англии и США довольно-таки много коллекционеров, скупающих по миру такие фото-реликвии.
Традиция post-mortem photos продолжалась в Англии до конца 1930-х годов, то есть, по сути, до Второй Мировой войны (а в ряде местностей — и до начала 1950-х). Кроме того, она проникла и в Соединённые Штаты, где эти надругательства продолжались столь же долго. Вы представляете — электрифицированная «фордовская» Америка, помешанная на техническом совершенстве, клепала из года в год фотографии трупов и бережно хранила всё это в роскошных семейных альбомах! Этой теме посвящён один из самых элегантных фильмов жанра «хоррор» — ’The Others’ (2001) — «Другие» с Николь Кидман в главной роли. Действие разворачивается в конце войны, в одном из английских замков. Тут фигурируют и post-mortem photos, и, собственно, привидения, которые считают себя живыми людьми, а людей реальных — как раз призраками. В чём соль? В нормальном сосуществовании живых и мёртвых в пределах единой жилплощади.
Мне довелось прочесть ряд книг (в том числе — англоязычных!), где прямо указывалось: викторианство, да и британский менталитет в целом — это смакование «гробовой» эстетики. Так, приводились самые различные аспекты. Допустим, тяга к чёрному цвету в одежде и мрачной мебели (см., например, «Люди в чёрном» Стива Перри и «Недобрая старая Англия» Кэтрин Коути). В XIX веке в Англии издавалось много детской (!) литературы, повествующей об угасании юной жизни (от чахотки, простуды, побоев, удара быстро проехавшей кареты) или о мучениях крошечных сирот в работном доме. При том страдания подавались в качестве самоценного явления и мотив Христианского принятия судьбы тут был чем-то, вроде фона. Мейстрим — показать несчастье ради несчастья. Услада от описания боли.
Английская культура и её «младшая ветвь» — американская цивилизация относятся к смерти, ужасам и привидениям как-то по-особенному. Мол, а что здесь такого? В Англии на излёте XVIII столетия возникли «романы ужасов» или — готические романы, действие которых проистекало в родовых замках или же — в Средние века. Потусторонние силы, духи сожжённых ведьм или — замученных узников, голодные вампиры, таинственные бледные девы, оказывающиеся утопленницами — такова была чудовищная реальность тех бестселлеров. Им подражали во всём мире — в том числе Николай Гоголь со своими паночками в гробу и дьявольской красной свиткой. Но — есть нюанс! У немцев, русских или французов, не получалось нагнать подлинный кошмар. У континентальных европейцев выходило что-то иное. Не умеем! Нет эффекта всепоглощающего, всепроникающего ада. А британцы-островитяне — могут. Они так видят и — чувствуют. Индивидуальный склад мышления.
Эстафету подхватила Америка. «Начало этому ужасу, который не закончится еще двадцать восемь лет — если закончится вообще, — положил, насколько я знаю и могу судить, сложенный из газетного листа кораблик, плывущий по вздувшейся от дождей ливневой канаве», — так начинается знаменитый роман Стивена Кинга «Оно». Король ужасов — так чествуют Кинга во всём мире! Из той же серии — голливудские «ужастики», невероятно талантливые и — взрывающие мозг. Мне приходилось смотреть французские, немецкие, российские и азиатские «хорроры» — слабое и унылое эпигонство. Интересно, что даже берясь за чужие сценарии (к примеру, фильм «Звонок» изначально японский), Голливуд создаёт шедевры — если уместно это слово в приложении к зрелищам, разрушающим психику.
Известно, что самой пугающей картиной в истории искусств считается «The hands resist him» («Руки противятся ему»). Вещь, написанная в 1972 году американским художником Биллом Стоунхемом из Окленда, штат Калифорния изображает мальчика и куклу-девочку, стоящих на фоне стеклянной двери, к которой с другой стороны прижаты несколько маленьких рук. Казалось бы, описание вовсе не ужасающее. Но лица! Это лики смерти, пришедшие из глубин преисподней — точнее прямиком из американского подсознания. Разумеется, можно призвать на помощь конспирологию и объяснить это исключительно тёмной сутью, «инаковостью» англосаксов (как часто называют англичан и американцев в патриотической прессе), однако же, есть и вполне рациональное объяснение.
Всё — деньги. Ни для кого не секрет, что в Британии и США — культ «золотого тельца», а потому не возбраняется make money везде, где только можно. А там, где нельзя — там надо подвести какую-нибудь хитроумную базу, позволяющую стричь купоны даже на самой деликатной теме. У этих boys — привычка умело торговать всем — и своими психопатиями тоже. Кошмарными снами. Призраками. Воплями в ночи. Сырыми и тёмными закоулками. Не преодолевать их, но — создавать «продукт» на их основе. Использовать. Всё те же post-mortem photos приносили хозяевам фотолабораторий значительные суммы. Циничное отношение к миру, людям, смыслам — норма для общества, где высшей ценностью объявляется успех в денежных вопросах.
Деловитые «ловцы душ», а заодно — кошельков — отлично знают, на чём можно заработать. На чувстве ужаса, как ни парадоксально это звучит. Обитатели хорошо благоустроенных обществ любят «бояться» — это щекочет нервы сытого обывателя. Это впрыскивает адреналин и заставляет ярче, острей воспринимать действительность. Неслучайно лучшие детективы про убийства тётушки или кузена из-за фамильных бриллиантов — конечно же снова английские! Игра ума и океан кровищи. Джек-Потрошитель — этот знаковый персонаж викторианского Лондона, не мог бы появиться нигде, кроме как в Туманном Альбионе. В уже указанной книге автора Кэтрин Коути даётся неутешительная констатация: «После двойного убийства Лондон заволновался и забурлил — то ли от негодования, то ли от любопытства. Орды зевак хлынули на Бернер-стрит и Митр-сквер, чтобы своими глазами увидеть булыжники, по которым стекала кровь жертв. Посреди возгласов ужаса и сдавленного шепота то и дело раздавались крики торговцев пряниками и пирогами — кровавые подробности не умаляют аппетит. В один только день в Лондоне прошло четыре собрания под открытым небом, и на каждом присутствовало около тысячи человек. Бедняжку Кэтрин Эддоуз похоронили как настоящую знаменитость. Могла ли она рассчитывать на роскошный лакированный гроб, который на кладбище повезут в катафалке, запряженном двумя лошадьми? Думала ли она, что в последний путь ее проводят сотни лондонцев? Разумеется, нет. Но вся эта помпа лично ей была уже безразлична». Заметим, что оторопь, негодование и — любопытство тут переплетены в сложный узор.
В этой же книге читаем: «Хотя Джек Потрошитель считается самым известным преступником Великобритании, до 1880-х этот сомнительный титул принадлежал эдинбуржцам Уильяму Берку и Уильяму Хэру. Совершенные ими убийства связаны с такой специфической страницей английской истории, как похищение трупов с последующей перепродажей в анатомические театры. Ночные бдения на кладбищах, работа мотыгой на еще свежей могиле, извлечение трупа, на который уже заявили права могильные черви, бегство от полиции или скорбящей родни — вся эта романтика была не для них. Считая вскрытие могил работенкой тяжелой и грязной (тут их можно понять), Берк и Хэр добывали тела иначе — посредством убийства». Смерть и нажива до такой степени оказались родственны, что уже трудно понять — кем были те подонки — жестокими дельцами или безумными маньяками? Полагаю, что теми, и другими одновременно.
Прибыль на крови и гибели встроена в культурный код. Только в англо-американском сознании могут возникать образы детей-убийц с остекленевшим взором или — же клоуна-душегуба, как в уже упомянутом романе Стивена Кинга «Оно». Поиски ужасов и кромешности там, где её не стал бы, в принципе, искать ни один континентальный европеец, повадка изощрённого ума. И боевики-«стрелялки», где супермены вышибают мозги своим оппонентам — из этой же дивной серии. Людишкам нравится смотреть, как расстреливают хомо-сапиенсов, так подсунем им жестокое побоище.
Американские психологи — из тех, кто обеспокоены нравственным здоровьем нации — как-то подсчитали количество убитых в одном лишь боевике «Рембо. Первая кровь» и результат оказался ошеломляющим. Впрочем, даже подсчёт не нужен. Достаточно и описания фильма в доступной Википедии: «Ночью он [главный герой] прорывается в город, ведомый желанием разобраться с шерифом, сначала взрывает грузовик вместе с бензоколонкой, а затем охотничий магазин, после чего расстреливает трансформаторы на электрических столбах, лишая городок электричества, а затем — полицейский участок». И это всего лишь один сюжет, а таких — сотни и тысячи, включая комиксы и чтиво, именуемое в Америке pulp («палп» — криминально-развлекательные историйки, печатаемые на бумаге плохого качества).
Конечно, английская и американская культуры не столь однородны — есть там и вера в Бога, и гуманизм, и желание помочь людям выбраться из тенет. Однако же не просто так в этих странах у каждого второго человека есть семейный психолог. Точнее у тех, кто может оплачивать услуги специалистов. Активно продаются методики «Как справиться со страхами» и «Тайны моего разума», хоть как-то облегчающие бытие. Обо всём этом надо помнить, когда мы в очередной раз бежим смотреть голливудский хоррор об оживших мертвецах или фантастическую сагу об инопланетных чудовищах, истекающих зеленовато-серой слизью. Люди заколачивают доллары на своём культивируемом безумии. А мы — внимаем, хрустя попкорном и — жалея, что «наши так не умеют!» И не сумеют. Не дано исторически. К счастью.
По материалам иностранных СМИ