Фильм «Иди и смотри» режиссёра Элема Климова по сценарию Алеся Адамовича часто преподносится как шедевр антивоенного кино. А историю его прохождения сквозь фильтр советской цензуры – как торжество справедливости.
Действительно, лет пять картину не пускали в производство. А в 1984-м году, как по волшебству, Климову и Адамовичу создали режим наибольшего благоприятствования. Членам худсоветов, видевшим фильме абстрактный гуманизм, смакование жестокости и дегероизацию войны, заткнули рты. Нашлись деньги на дорогое и новое по тем временам съёмочное оборудование и импортный грим. Разрешили использовать боевые снаряды и патроны, проводить длительные кастинги. Закрыли глаза на странные (если не сказать «извращённые») желания Климова. Вроде участия в фильме психологов, экспериментов над актёрами массовки, которых убеждали в том, что сожгут их по-настоящему. И даже на расстрел живой коровы из крупнокалиберного пулемёта.
Что же произошло?
В 1984-м году развернулся во всю ширь Александр Николаевич Яковлев, горбачёвский выдвиженец, главный идеолог Перестройки. «Чудесная» история запуска фильма в производство – его рук дело.
Адамович (в советское время он звался Александром, переименовался в Алеся он позже) всю жизнь писал типовые сценарии и книги о войне, и главным образом о партизанах. Стоит отметить кинодилогию режиссёра Турова по его сценарию. Примечательны эти работы двумя вещами: песнями Высоцкого и тем, что впервые на советском экране появился положительный герой-полицай. Который и полицаем-то стал из-за жестокости и несправедливости сталинского режима. Обычно «честь» первого оправдания полицая в советском кино приписывают Алексею Герману с его «Проверками на дорогах», но фильмы Турова-Адамовича были сняты раньше.
В Перестройку коммунист, активист, лауреат всевозможных премий, сочинитель многочисленных правильных книг о войне и народный депутат Адамович просто сорвался с цепи. Выдавая такой объём лживой перестроечной антисоветчины, что мало кто мог за ним угнаться.
Своеобразным венцом творчества Адамовича стала написанная в 1992-м году повесть «Немой» в которой воспевается любовь полицая-карателя и белорусской девушки, и в которой уже без всяких околичностей провозглашается тезис, что СССР и нацистская германия – два равно бесчеловечных режима. Эта повесть была экранизирована при поддержке российского минкульта в 2006 году под названием «Франц и Полина». Франц и Полина – это как Ромео и Джульетта с явным намёком на самую известную цитату оттуда: «чума на оба ваши дома». Люди просто любить хотят, а два тоталитарных режима мешают.
Предоставим слово самому Адамовичу. Вот что он пишет о партизанах. «Так и не узнали, а узнали бы, не поверили, что готовил и им кровавую баню, может быть, сразу же после евреев, и только смерть помешала ему отблагодарить их по-сталински.
… Мне, например, с какого-то времени ездить на такие встречи расхотелось, хотя многих повидал бы с радостью. Как-то совестно было встречаться с веселым своим комбригом, который, простецкая душа, подписал против меня коллективное письмецо в белорусской газете с гневным полковничьим осуждением "пацифиста" и "абстрактного гуманиста". … Или такое же письмо моего одногодка, который аж в московской "Красной звезде" излил свое огорчение, что довелось ему партизанить с человеком, клевещущим на наших героических генералов.
Самое интересное, что при таком отношении Адамовича к партизанам – а их к нему, - всю свою жизнь он писал именно от имени партизан. Партизан, которого другие партизаны терпеть не могут, и который боится показаться им на глаза. На момент освобождения Белоруссии, Адамовичу было 16-17 лет. Т.е. если он и имел какое-то отношение к партизанам, то не больше, чем любой белорусский паренёк его возраста.
Но именно эта мнимая причастность к нелюбимым им партизанам дала ему в дальнейшем повод во всех анкетах писать о том, что он и сам, якобы, партизан. Это было нужно для потомков. Именно для них Адамович вступал, используя якобы партизанское прошлое во все мыслимые и немыслимые творческие союзы, делал активную карьеру и в них, и в учебных заведениях, где профессорствовал, директорствовал по протекции того же Яковлева во Всесоюзном НИИ кинематографии, был депутатом Верховного Совета… Всё это нужно было для того, чтобы при возможности с высокой трибуны донести до потомков «Страшную Правду» о том, что партизаны и СС-овские каратели – в общем-то, одно и то же. Что Адамович и принялся делать в Перестройку с редкостным энтузиазмом. Удивительно ли после этого, что лже-партизан с настоящими партизанами общаться избегал?
Таков портрет сценариста. Режиссёр Элем Климов – сын крупного партийного руководителя, занимавшегося при Хрущёве реабилитацией врагов народа. Представитель творческой советской интеллигенции, которая всегда держала фигу в кармане. Фильм «Иди и смотри» был задуман ещё в конце 70-х, но до прихода к руководству агитпропом Яковлева, его не запускали в производство. А в 1986-м Климов был выбран руководителем всего советского кинематографа на знаменитом 5 съезде кинематографистов. Тогда в советском кино произошла самая настоящая революция, почти весь старый президиум не был переизбран. И между Климовым и Яковлевым, который из-за кулис дирижировал всем происходящим, произошёл знаменитый диалог:
- Что же мы сделали? – спросил Яковлева Климов, только что избранный руководителем Союза кинематографистов.
- Вы сделали? Это мы сделали, – поправил его Яковлев.
Посему, если вам кажется, что фильм этот посвящён борьбе с фашизмом, то вы заблуждаетесь. Может быть, сам Климов в силу особенностей своей психики так и думал, но только не окружающие, включая сценариста Адамовича и выступившего продюсером Яковлева.
Ещё до выхода в массовый прокат горбачёвцы объявили «Иди и смотри» главным событием года, о чём писали профильные журналы, вроде «Советского экрана». На фильм водили школьников классами и студентов группами. Водили делегации с Предприятий и организаций. Политическое руководство СССР организовало первую премию на Московском Кинофестивале и выдвинуло фильм на «Оскар».
Но, несмотря на все усилия, картина заняла лишь шестое место в прокате. По сути, это провал, похожий на михалковские «Утомлённые Солнцем» 2 и 3. Во время показов фильма у кинотеатров дежурили скорые. Т.е. ущерб народному хозяйству этим фильмом (не окупившийся бюджет + отрыв работников от производства ради киносеансов + скорые) был нанесён немалый.
Скорые дежурили потому, что многим, в т.ч. насильно загнанным на фильм, просто становилось плохо. Фильм этот не для слабонервных даже по нынешним меркам, когда зритель привык видеть на экране потоки крови. Для середины же 80-х годов это был настоящий шок. Сильный психологический эффект достигался с помощью небывалой крови, детских слёз, бабьего воя и сцен насилия. Всё это показывалось просто с садистским удовольствием. Ещё один запрет в советском кинематографе рухнул – запрет на жестокость. По уровню насилия во всём отечественном кинематографе планку, заданную Климовым, превзошли лишь один раз – это был фильм «Чистилище» Александра Невзорова.
Но главное – не жестокость. Основное, для чего снимался фильм – это дегероизация войны. И пока перестроечные идиоты (фильм вышел в 86-м году) радовались, что им, наконец, открыли страшную правду с кровью, жестокими партизанами и без героизма и самопожертвования, западные критики на все лады хвалили эту ленту. Хвалили именно за то, что русские наконец-то сняли фильм не о советском патриотизме и победе добра над злом, а об ужасах войны как таковой. Напомним, что фильм Климова именно с формулировкой «абстрактный гуманизм» несколько лет не запускали в производство, пока не пришёл Яковлев.
Фильм «Иди и смотри» - тщательно подготовленная идеологическая диверсия, рассчитанная на слом сознания советского человека, на вызов у него ужаса перед войной: парализации его воли и способности к сопротивлению. Первый шаг к стиранию грани между своими и чужими, фашистами и партизанами, карателями и героями.
Финальная сцена фильма, которую режиссёру так и не дали снять, должна была показывать и партизан и нацистов дерущимся насмерть на торфяном болоте, одинаково озверевших до того, что уже не понятно, кто есть кто. Но в середине 80-х так снимать было ещё рано. Это будет позже. После победы адамовичей, яковлевых и климовых над Советским Союзом.