Цвет неизменно существовал и существует вокруг человека — как его личное энергетическое поле и среда, в которой он созревает. Цвет может унизить, уничтожить, а может и перевоплотить, научить отражать человека в креативных, самодостаточных визуальных образах. Понимают ли это люди, бездумно пропускающие цвет через себя? Можно ли научить чувствовать цвет?
Известный украинский fashion-аналитик и преподаватель Татьяна Егунян о цвете и его существовании в современном мире говорит очень увлекательно. Иногда — как о пациенте, иногда — как о камне преткновения в воображаемом интеллектуальном диспуте между Гете, Ньютоном и Иттеном. И всегда — как о гуру, помогающем познавать мир, явления, поведенческие реакции окружающих людей.
— Каждый может взломать матрицу познания цвета?
— Каждый! Когда я преподаю психологию цвета, я говорю студентам: «Ребята, я не с Марса, я такая, как вы. У меня такие же глаза — у нас одинаковый оптический инструмент». Единственное, что вы должны понять и проанализировать: семь контрастов, в которых существует цветовое восприятие человека. Я — один контраст. Вы — другой. В одном человеке могут жить два контраста. Внутренний холодный: естественные голубоватые или серые тени под глазами, серые брови, бледная и сухая кожа лица, холодно-розовый пигмент губ. И второй контраст — теплый оттенок волос, например. Такому человеку идет теплый макияж и холодная палитра в одежде. Конечно, для многих моих студентов познание цвета и его формулы — это разрыв шаблона. Когда я спрашиваю, с чем вы надеваете красный костюм или красное платье? Все, как один, в любом городе отвечают хором...
— Подозреваю, они говорят — «с черным»...
— ...Именно! С «черными туфлями». Но красный цвет носится только с малиновым: если у вас красный костюм, вы надеваете под него обувь насыщенного малинового оттенка. А если у вас малиновое платье — у вас должна быть красная, а не малиновая помада.
— Но понять формулу это одно, а иметь свободу и смелость применить ее — совсем другое. Многие ваши ученики способны на это, имеют талант восприятия цвета и его гармоний?
— Не только ученики, но и многие профессионалы в эстетических сферах не имеют ни этой способности, ни вкуса и находятся в плену стереотипов.
Ньютон, Ван Гог, Энди Гилмор
— Большинство украинских мужчин возрастом за 50 не могут найти свою стилевую нишу: из молодежной, хипстерской одежды они или сразу перепрыгивают в пенсионеры, или застывают престарелыми инфантами. Чем объясняется такая беспомощность в поиске визуальной самоидентификации?
— Кто диктует моду? В первую очередь не Париж и не Милан, а социальные условия: экономика, политика, культурное образование, ментальность, интеллект. То, что мы видим на подиуме — это одно, но накладывает на наше восприятие моды отсутствие эстетического образования и понимания этикета. Мы знаем, что короткие штанишки — это «вау!». Но, милый, если тебе 55 и у тебя живот, стоит ли их надевать — по возрасту, этикету, физическим данным? Я понимаю, что традиционная классика -- это скучно, и ее уже никто давно не пропагандирует. Но есть креативная классика, смарт-классика, авангардная классика, минимализм, рафинированная роскошь — но нет информации, этикетного воспитания для того, чтобы внушать определенные правила еще со школы. У меня ученики приезжают из Житомирской, Винницкой области, Прикарпатья: им ни школа, ни папа с мамой ничего не рассказывают. Студенты видят картинку глянца и хотят это повторить, скопировать: а то, что между ними и этим глянцем — пропасть, не понимают.
Еще один фактор — неуважение наших женщин к мужчинам после 40 лет. Женщины не считают их интересными внешне, потому что и сами мужчины себя не уважают: пивные, диванные, заплывшие. Такого количества мужчин с животами, как в России и Украине, нет ни в одной стране мира. А если женщина теряет интерес к мужчине, то он и сам теряет к себе интерес.
Конечно, есть и другие деформации: он развелся в 40, в 45 хочет иметь молодую, подсмотрел, как танцует итальянец, — и ушел в крайности. Это тоже отсутствие воспитания и этики.
— У женщин в возрасте тоже такие проблемы?
— Наши мужчины стали феминными, а женщины — маскулинными. Женщина за 50 превращается в мужика: выпивающего, курящего, едящего и не следящего за фигурой. Она тяжело работает, кормит семью — 80% женщин несут на себе финансовое обеспечение семей. И если у мужчин нет понимания этикета, у наших женщин нет культуры еды: мы любим поесть, это заложено генетикой и, наверное, военной памятью о голоде. Уже не говоря о специфике славянской породы: округлый живот и большая грудь — за этим условным шаром нужно следить. Итальянские женщины тоже едят мучное, но они едят дозированно, соблюдая культуру еды. А когда украинской женщине исполняется 50, она считает, что в ее жизни уже ничего не изменится, поэтому курсирует по одному маршруту: рынок, свобода в еде, прямая трапециевидная форма в одежде, «никуда этот козел не денется».
Отсюда большая проблема — такие женщины отрицают стиль: это проще, чем проанализировать себя. Они хотят хорошо есть и хорошо одеваться. У нас очень красивые женщины, и стиль они внутренне прекрасно ощущают, но не принимают его из-за отсутствия самоуважения и силы воли в работе над собой.
— Вы отметили трапецию как спасительную форму для крупных, не следящих за собой женщин. А у нас вообще люди способны создавать на себе эффектные стильные силуэты? Обычно над этим мало задумываешься и видишь образ в целом, в гармонии. Но сформировать силуэт — тоже талант.
— Совершенно верно. В стилистике есть закон: важен не размер, а пропорция. Нельзя высокой и крупной женщине состригать затылок, иначе пропорция нарушается и в силуэте значительно утяжеляется нижняя часть. В росте женщины и в ее объеме должна быть гармония. Высокой женщине с длинными стройными ногами, но с большой грудью и округлым животом противопоказаны короткие платья или куртки: только вытянутый силуэт — чтобы круг перешел в прямоугольник. Если у женщины очень узкие плечи и широкие бедра, нельзя выравнивать это буффами и фонариками — иначе женщина станет шкафом. Наоборот, здесь выручит вырез лодочкой, жесткие рукава, акцентированно подчеркнутая талия и обтянутые бедра юбкой-карандаш, и тогда силуэтная линия выравнивается.
— Как в этой ситуации многослойность, слоистые силуэты, бойфренд, оверсайз спасают ситуацию?
— Изначально истоком для такой визуальной культуры был гранж. Он невзыскательный, безразмерный, эстетично небрежный, скрывает силуэтную линию (особенно если в ней есть недостаток), излюбленный стиль молодой улицы. Но чистого вида гранж имеет определенный возрастной диапазон. Крупная женщина 50 лет не наденет рубашку в клеточку и джинсы. Но для того, чтобы соблюсти симпатичный ей тренд, она возьмет классические брюки и слегка надрежет на коленях. Или же она подчеркнет символику гранжа актуальной асимметрией силуэта. Она может надеть гранжевые перчатки, но эти перчатки обязательно будут не трикотажными или плетеными, а из качественной дорогой кожи. Это тоже нужно запомнить: возраст требует качества материала.
То же самое можно сказать о цвете. Например, актуальные розовые оттенки. Что такое розовый в его контексте? Это цвет юности, ребенка. Если вы любите розовый, вам 45 и вы купили розовый «детский» пуховик — вы престарелая девочка не в своем уме. Но что, разве теперь нельзя женщине за 40 носить розовый? Можно! Берите розовый, состаривайте его до deep rose, дымчато-розового оттенка — и покупайте себе пуховик!
— Существует ли в Украине полноценное понятие street fashion?
— Да, и вы знаете, где особенно? В Одессе. Возможно, из-за творческой креативной среды или темперамента, смелости или более тонкого понимания субкультур. Я иду по Одессе и любуюсь людьми. В Киеве больше эклектики. Западная Украина представляет две крайности: этника и гламур. Или симбиоз этих направлений.
Натан Альтман (портрет Анны Ахматовой), Delpozo, эфиопка в этническом костюме
— На fashion-демонстрациях, мероприятиях, неделях моды в Украине, России зрителей, несмотря на следование трендам, отличает повторяющаяся шаблонность: шляпы, темная или алая помада, ламинированные волосы или растяжки; бороды, бабочки, слимы. И попытка создать идеальный покер-фейс. Вас не смущает, что такое скрупулезное обезьянничанье «по правилам» выполняет роль не органичного дополнения активной личности, а инструмента подмены образа?
— Нет внутренней индивидуальности. У нас жесткое соотношение женщин и мужчин: первых значительно больше. Индивидуальность у «самцов» спросом не пользуется — пользуется глянец, проверенный образ. Девушка это чувствует и создает себя по этому подобию.
— То есть всего лишь маркетинг?
— Да, и вот пример. Женская компания 48-54 лет, гранд-дамы. И когда к ним приходит креативно, но по возрасту одетая ровесница, они задают вопрос: «Ну когда ты будешь выглядеть как человек? Каблуки, платье...» У нас есть стереотип «после 50». Как только ты проявляешь индивидуальность, ты начинаешь раздражать свою среду, и она тебя отторгает. Длинные гладкие волосы, яркие губы — вот что нравится среднестатистическому мужчине.
— Но ведь индивидуальность -- это интеллект?
— Когда я на курсах читаю стилистику и показываю образы, многие девушки морщат нос: «Какой ужас, я бы этого не надела!», но никогда не задают себе вопрос: может быть, ты в своем интеллектуальном уровне и внутренней свободе просто не доросла до этого образа? Они принимают свою среду, смиряются с ней и не хотят видеть ничего другого. Только интеллектуально развитый человек, анализируя себя, понимает остальных — и уже осознанно принимает их или не принимает. В моде нет понятия «нравится» и «не нравится». А доросший до анализа моды человек совершенно свободен в визуальной самоподаче.
— Нередко украинские креаторы — дизайнеры, стилисты — последнего поколения, анонсируя мудбордами свои коллекции, заявляют о таких источниках вдохновения, как Уорхол, Йоко и Джон голышом в постели, Гинзбург. Символика их вдохновения избита и заезжена коренными наследниками этих культур. Тем не менее, в Украине она конъюнктурна, несмотря на то, что молодой украинский дизайнер или стилист не в состоянии осмыслить социальные мотивы Йоко и Леннона, когда они давали свои интервью в постели или в мешке. В жизни украинского креатора есть и собственные прочувствованные явления и побуждения, он живой свидетель социальных изменений — но почему так мало из них обращаются к своей жизни, выбирая чужую? Почему именно Уорхол — тот самый хвост, который крутит украинским мальчиком-брендом или девочкой-брендом?
— Поверхностное следование интеллектуальному тренду — без глубины, знаний, анализа. Сейчас школа убивает все, а главное, стремление к познанию. Поэтому они, как попугайчики, «считывают» лишь условную прямолинейную символику времен: довоенный гламур 30-х, послевоенный ньюлук, 70-е, Элвис Пресли... И 50% из учеников, посещающих курсы стилистики и желающих научиться «делать образы», не знают, кто такая Марлен Дитрих, путая ее с Мэрилин Монро, и, разумеется, не знают, какой вклад внесли Дитрих и Монро в эстетическую культуру.
Ralph Lauren, Ван Гог («Арльские дамы»)
— Через ваши курсы проходит множество будущих стилистов, парикмахеров, дизайнеров. А какой процент действительно талантливых?
— Ничтожный. Если из всей группы в 30 человек один будет подавать надежды — это уже считается прекрасным результатом. Такие ребята, к счастью, не исчезают: креативщики идут гримерами на телевидение, в шоу-бизнес, стилистами к артистам. Но я заметила одну проблему: у креативных ребят нет амбиций — в том количестве, чтобы пробиваться и создавать громкий жизнеспособный бренд. Нет лидерских качеств. Возможно, дело в нашей ментальности и привычке терпеть. Конечно, креатора должен поддержать хороший менеджер. Винансовые вложения и раскрутка — с этим тоже большой дефицит. Одно из моих образований — «менеджер модельного бизнеса». Я менеджер несуществующего бизнеса, представитель несуществующей в Украине профессии. Точно так же и с модой: у нас нет легкой промышленности, нет полноценной сферы. Поэтому я бы не делала оптимистические прогнозы в отношении развития эстетических сфер как сильного бизнеса. Хотя парикмахерское и визажное искусство очень выросло, до европейского уровня.
— Потому что потребитель вырос?
— Да, как ответ на запрос. В Украине fashion — как стиль одежды — отстает от парикмахерского и визажного искусства. Косметология серьезно продвинулась, появились нанотехнологии по омоложению, ведь сейчас модно быть женщиной без возраста.
— А что с бровями случится, ажиотаж стихнет?
— Они уже достигли апогея. Никогда в истории красоты утрированно натуральные брови не были так популярны. Но что делать, если их нет? Поэтому возникла потребность в прорисовке бровей с натуральной формой, а так как идеально это сделать невозможно, пришли броу-бары: окраска хной, красками, создание естественных, но четких форм; затем появился татуаж, напыления, штрихования, микроблейдинг. На всем лице только брови захотели быть натуральными, и этот элемент продиктовал подиум с моделями, которым запрещено уничтожать собственные брови. Женщины смотрят, хотят такие же — и индустрия им предлагает создать искусственно.
— А что в ближайшее время еще будут создавать искусственно? Может быть, скульптурирование лица теперь будет перманентным — уйдут стробинг, хайлайтинг и прочие временные техники?
— Стробинг и хайлайтинг не так живучи, как кажется. Далеко не все это умеют делать действительно натурально, в отличие от бровей. И нарощенные ресницы тоже уже моветон. Будущее за имплантами скул, наполнителями и прочими средствами эстетической медицины. Лепка лица станет трендом. Контурирование скуловой части, эффектные натуральные брови и фактура лица (гладкая, однородная, матовая) — вот что будет модно. И это станут делать все: женщина, желающая быть без возраста, начинает получать такую возможность. Взгляд 50-летней, все остальное — молодое. Моя подруга-косметолог уже делает инъекции ботокса в колени, локти, шею, ягодицы.
— Если проанализировать показы в Милане, Нью-Йорке, Лондоне, транслирующие моду весны-лета 2017, сложно не заметить творческие разброд и шатание по стилям и трендам. Миланский крен в винтажный китч с вопиющим разнообразием оборок, ярких прямолинейных оттенков (Gucci) — как акт презрения к нормкору, субкультурным тенденциям, минимализму. Кроксы с самоцветами от Christopher Kane в Лондоне. Зачарованность белым серебром, бледно-розовой пудрой, античным силуэтом (Halston Heritage) или хиппи и бохо (Edun, Anna Sui). Слоистость, многоярусность, пазловые силуэты. Ар-деко, 60-е, 70-е (в буйстве Roberto Cavalli), 80-е, ажиотажные принты, взбешенная геометрия, эпатаж Moschino; неорококо, спорт-милитари, дикий поп-арт с готикой Гарета Пью. Это отражение нового витка социального сумасшествия, который снова начинает переживать мир?
— Это напоминает 90-е, когда случился застой: модели 80-х перестали пользоваться спросом, а новые — андрогинные и анорексичные — еще не появились. Начался легкий переход из китча в андроидный гламур, а потом все стало на рельсы. Сейчас мы наблюдаем перенасыщение стилями до такой степени, что возник антифешн — как протест. Это не законодательное решение ни в коем случае — это тот самый переходной период. Возможно, мы снова вернемся в 60-е, но с наномакияжами, наноокрашиваниями, сложными технологичными синтетическими материалами, тканями. А Украина пойдет по пути омоложения моды: уйдут дорогие бренды, у нас появился молодой энергичный клиент. Хотя объем 52+ сохранится.
— А для такого объема появятся предложения?
— Нет, в социуме это популярный размер, но ни в коем случае не на подиуме. В этом смысле ничего не изменится.