Заступив на службу в зону АТО в сентябре, большинство бойцов 128-й горно-пехотной бригады без малого полгода были лишены возможности хотя бы на несколько недель отдохнуть. По независящим от бригады причинам планировавшийся порядок ротации был сорван. И даже после выхода бригады из Дебальцевского «пузыря» (как называет удерживаемый до середины этого месяца плацдарм замкомандира 128-й горно-пехотной бригады по работе с личным составом подполковник Евгений Бондарь) и обещания президента Порошенко отправить ее на ротацию, прозвучавшего на прошлой неделе, солдаты 128-й на ротацию из Артёмовска не были отправлены.
После чего 22 февраля родственники бойцов 128-й бригады направили открытое обращение председателю Закарпатского областного совета Владимира Чубирко. Они потребовали от депутатов облсовета направить обращение к президенту с требованием немедленно издать приказ о ротации 128-й. Наконец, 24 февраля появился долгожданный приказ Генштаба: направить бригаду на ротацию.
Зам командира 128-ой бригады Евгений Бондарь рассказал о том, с какими сложностями в зоне АТО столкнулись бойцы бригады из-за отсутствия ротации. Мы с Евгением беседуем в больнице в Киеве — сюда он попал из-под Ольховатки. До этого был в других горячих точках — Чернухино, Никишино, Редкодубе... И вот, что он рассказл:
— Основу сектора «С» в районе Дебальцево составляла наша 128-я бригада. Ситуация за несколько недель до ухода из Дебальцево для нас сложилась очень сложная, напряженная. Часть наших бойцов находилась в самых горячих точках с начала сентября. Подчеркну: находилась без всякой ротации. Смогли дать месяц отдыха только личному составу механизированного батальона. Потому что он стоял в самых горячих точках — Никишино, Камянка, Редкодуб. И основную часть потерь нашей бригады составляли именно бойцы этого батальона.
Когда наш 15-й отдельный горно-пехотный батальон, который воевал еще в первую — летнюю — кампанию, собрался в сентябре на ротацию, их вывели. Они отдохнули месяц. Потом долго собирали — в этот батальон вошли и бойцы из 51-ой бригады, и добровольцы из Ивано-Франковска, и оставшиеся контрактники, служившие ранее в 15-м. Батальон прошел боевое слаживание и в ноябре пришел, поменял механизированный батальон. Задумка командования была правильная: два батальона воюют, один — на ротации. Люди такой порядок приняли: было всем понятно, что два месяца отвоевал — потом месяц отдыхаешь.
Но планы высшего командования поменялись. Произошло это из-за того, что батальон территориальной обороны «Волынь», который стоял с сентября на Ольховатском направлении, начал требовать ротации. Поднималась тема, что его переформировали в мотострелковый батальон.
Сначала вооружение у них было легкое. А из тяжелого вооружения были только пара БТР и БРДМ. Они заявили: если мы мотострелки, то выводите и вооружайте нас. И механизированный батальон, который должен был идти менять горно-пехотный батальон, чтобы заработал запланированный круг с ротацией, был выведен в отдельное направление. В результате получилось, что вся бригада осталась без ротации. Все было бы ничего, если бы в начале января боевики и россияне не начали широкомасштабное наступление.
В этих боях 128-я бригада не сдала ни одной своей позиции. Плохо то, что у нас были очень большие потери — и «трёхсотые», и «двухсотые». Народ был измотан не только морально, но и физически. Возможно, высшее руководство думало, что достаточно просто обеспечивать нас боеприпасами. Но этого совершенно недостаточно. Люди были чрезвычайно утомлены — спать в сутки по 1-2 часа месяцами...
Нужна была срочная ротация, бригаду нужно выводить. Тем более, что из-за чрезвычайно интенсивных полугодовых боев наша артиллерия практически вся пришла в негодность — из шести орудий в батареях в строю оставалось по одному орудию. Некоторые батареи вообще были без орудий. Правда, нам дали 12 самоходных установок, усилили танками.
Если собирались держать Дебальцево — нужно было, чтобы свежая бригада прорвалась и восстановила позиции. А нашу бригаду нужно было уводить. Бойцы уже ставили вопрос так: или нас меняют, или мы уходим. Но резервов для того, чтобы «заткнуть дырки», у командования не было.
Никакой реакции руководства на просьбы о ротации не было. Всё обещали подумать...
Другие домашние задания
Помимо провала с ротацией Евгений рассказал и о других серьезных проблемах, которые снизили эффективность действия наших войск на дебальцевском плацдарме:
— Мы сильно проигрываем в разведывательной деятельности. У противника беспилотники постоянно задействованы и летают над нашими позициями. Было такое, что за ночь вылетало по 16 их беспилотников. Причем у них аппараты не такие аматорские, как наши волонтеры делают, а солидные — идут на большой высоте, с большим радиусом действия, обслугой и центром управления, который сидит за полсотни километров.
Огромная проблема — что у россиян и боевиков чрезвычайно много артиллерии — «Градов», «Ураганов», «Смерчей» — и боеприпасов. Они кладут целыми пакетами по площадям. Для нас пакет выстрелить — это в самом крайнем случае. Например, когда совершенно точно знаешь, что там находится колонна. Или, например, если стреляет миномёт — наши 2-3 снаряда с самоходки могут выпустить. А те в такой же ситуации целый пакет кладут. Им цель дали — они и палят по полной. Рассказы о том, что очередной «гумконвой» привёз боевикам боеприпасы, — бред сивой кобылы. Такое огромное количество автомобилями не навозишь. Это сто процентов доставлено по железной дороге.
В тактике действий ситуация была такая: они идут вперед — «получают по зубам» — откатываются. Наши после этого не идут вперед, сидят на опорном пункте, курят. Удерживают жесткую оборону — таков приказ. Они маневрируют, идут в другом месте, работают артиллерией. Наши позиции все были боевиками пристреляны: мы-то свои позиции не меняли, стояли статично. А они постоянно перемещались. Все, что нас спасало — это закопаться поглубже в землю.
Еще одна проблема: когда наши входят в село домов на 100, то обычно вместо того, чтобы максимально рассредоточиться (как это грамотно делают сепары — у них человек 30-40 может держать половину села), — жмутся в одну кучу.
Хотя бывают и другие примеры, правильной тактики. К примеру, в Новоорловке наша группа из 19 человек зашла в село. Был просто блокпост, одно БМП. Два дня шел бой, потом мы начали небольшими группами по десять человек подкидывать подкрепление. Отправили туда один танк, который произвел большой переполох среди сепаратистов. Правда, он потом заглох, наши еле смогли его оттуда забрать. А сепары своим доложили — в Новоорловку зашло до 250 «укропов» и целых восемь танков. После чего сепары реактивной артиллерией сутки крыли это село и доложили, что 200 «укропов» положили и все восемь танков сожгли. Ну и пусть получают свои премии за такие «боевые подвиги»...
Россиян воевало очень много. И стояли они во втором эшелоне, в первом — сепары. Руководили российские офицеры — четвертая отдельная Славянская бригада Фащевской группировки. Артиллерия была вся штатная российская. На танках большинство сепаров было, но были и российские экипажи. Те танки, которые наши захватывали, были забиты российскими сухпаями, тушенкой.
В чем проблема того, почему местное население нас очень плохо воспринимало? Потому что они смотрят только «Новороссию ТВ», которая вещает из Донецка. Посмотришь эту «Новоросию ТВ» неделю — и будешь стыдиться того, что ты — украинец. «Хунта, каратели, передвижные крематории....» В той же Новоорловке местные сами просили: «Где же наше телевидение? Мы хотим смотреть наши, украинские новости!» Я выходил на командование, они сказали, что телевизионные вышки ставить — дорого. Но в таком случае выходом может быть предоставление комплектов спутникового телевидения — чтобы люди смогли получить правдивую информацию.
... После Минска-2 должно быть новое перемирие. Но все перемирия россияне и боевики использовали для обучения личного состава на полигонах, вели стрельбы. Так будет и в этот раз...
