Когда-то я шутила на тему, что слишком труслива для того, чтобы эмигрировать, поэтому приходится быть патриотом. Но последние года три я наблюдаю, как мои близкие и не очень снимаются с места и уезжают, кто — в близлежащие страны, а кто — вообще на другие континенты.
Причем делают это обычно люди семейные с детьми и хорошими работами, то есть та категория граждан, которая в обычных условиях занята обустройством быта, дома и наименее всего заинтересована в срыве с насиженного места. Потому что любимый воспитатель в детском саду, куда с такими сложностями устроились, приличная школа, «свои» врачи, наконец, столь долгий ремонт в квартире только закончили...
Сейчас очень много пишут о том, как нелегко/легко приходится эмигрантам. Издания заполнены советами и рассказами: зачем, почему, как лучше, какая страна дружелюбнее, какая не очень, где жить, где работать, как долго учить язык и так далее.
Но почти никто не пишет о тех, кто остается. Остается не потому, что даже не думает об эмиграции. Думает... Но все равно остается. А между тем они заслуживают внимания.
Мы, которые остаемся, периодически задумываемся о том, как складывалась бы наша жизнь, живи мы в другой, по общим меркам более благополучной стране.
Так почему мы не уезжаем? Ну я, например, совершенно не уверена, что найду себе применение в другой стране. Комфортное для меня применение. Я не прикрываюсь патриотическими мотивами, хотя они, безусловно, имеют место. Но в то же время нежелание эмигрировать не говорит обо мне ни как о преданном гражданине, ни как о ленивом тюфяке. Просто в данный момент своей жизни мне и тем, кто остается, сложно представить себя вливающимися в какую-то иную среду — языковую, культурную, коммерческую.
Да и вообще, не дико ли это — формулировать причины «почему остаюсь», при том, что у отъезжающих таких причин совершенно не требуют? Хотя, как мне кажется, должно быть ровно наоборот.
Но все же кто-то не едет, потому что не считает себя вправе использовать наработанные столетиями крови и труда чужие блага в свою пользу (да, такие люди существуют, я их лично знаю). У кого-то просто, как в том старом анекдоте, «в декабре ёлки» — им сложно назвать конкретную причину, но есть множество «крючков», которые держат их здесь. Кто-то считает, что в сложившейся геополитической ситуации бежать уже смысла не имеет — везде достанет. Я, например, из людей, которые чувствуют притяжение места (или думают, что чувствуют). Здесь более столетия жил мой род, а в нашем стремительном мире столетие — это очень долго.
Но регулярно я ощущаю, как с меня, как с дерева, срывают полосы коры — это уезжают друзья, близкие и далекие знакомые, родственники. И расстояние, вернее разные культурные контексты — все же помеха. Первые полгода-год вы все еще друзья и близкие люди, но потом все разбивается о быт, который вдруг стал совершенно различным.
А неуезжающие, меж тем, сплачиваются между собой. Как будто держатся за руки, чтобы не допустить очередной «бреши». Но это на самом деле почти бессмысленно, ибо каждый выбирает для себя, и если решение уехать принято, то никакие, даже очень крепко держащие руки не помогут.
Остаться, быть здесь — тоже выбор. Может, гораздо более сложный, чем эмиграция. Ибо решение об эмиграции принимается и осуществляется в какой-то момент. А решение остаться вы принимаете почти каждый день. Каждый день, когда слышите поток совершенно неутешительных новостей и циничной чуши от власть имущих, когда идете по неосвещенной улице с разбитым (а может, и вовсе никогда не лежавшем асфальтом), когда в десятый раз сажаете цветы на разоренной клумбе у подъезда...
Иногда кажется, что все, вот он — предел. Но... что-то происходит. Лампочки в подъезде вкручивают, чиновник оформляет документы быстро и с улыбкой, еще какие-то совершеннейшие мелочи, которые в нормальной жизни были бы скучными и обыденными, сами собой разумеющимися, а тобой воспринимаются почти как чудо. Однако чаще этих чудес не происходит, а вы все равно остаетесь.
Может быть, потому, что если все уедут, то кто же останется? Что будет, если все хорошие люди разом уедут? Мне почему-то не все равно, кто поселится в моем доме, и не все равно, если мой тюльпановый сад вытопчут. И мне бы не хотелось, чтобы это место превратилось в то, во что превратились наши восточные области. Просто потому, что место само по себе очень красивое и хорошее. Возможно, в какой-то момент все эти факторы перестанут иметь для меня значение и я сама буду рассчитывать на понимание тех, кто остается. Но я очень хочу, чтобы такой момент не наступил.
Мы, остающиеся, не строим иллюзий, мы — не слепы, как часто думают те, кто уезжает. Мы понимаем, как все... нерадостно, что ли? Но, наверное, наш Рубикон еще не перейден, более того, мы боимся обозначить его на карте. Ведь за ним точно чемоданы, стопка документов и новая, вероятно, не самая плохая жизнь.
Но нам точно не нужны советы от тех, кто не рядом, о том, как нам здесь следует поступать («раз уж ты остался, то должен делать так»), и их понуканий на тему, что давно бы и нам пора на чемоданы. Мы сами примем решение, если будем к нему готовы.
В душе хочется верить, что такой момент никогда не наступит. Потому что дома и стены помогают, акация больше так нигде не пахнет весенней ночью, бабушки-дедушки в этой земле похоронены, да и мемуары нужно закончить.
