Слитые в СМИ записи разговоров замглавы НБУ Екатерины Рожковой предсказуемо взбудоражили общество. И если в моментах лоббизма в банковской среде лучше разбираются профильные «расследователи», то тревогу вызывают соображения более общего характера. О журналах и организациях, которые во время финансовых кризисов внезапно отмечают «лучших банкиров» очередного года, уже писали, и давно. Помнится, Арбузов бывал лучшим банкиром (с какого, извините, рожна?) и Стельмах в грозные дни 2009 года.
Но при всем этом вот такого, с позволения сказать, уровня руководства НБУ в нашей стране еще не было — разве что предшественник Степан Кубив, но тот, по крайней мере, раньше все же возглавлял немаленький банк, да и ушел быстро, не просидев в кресле и нескольких месяцев. Впрочем, трудно было ожидать, что из трибуна получится годный национальный банкир, как, собственно, и министр экономики — заметили, что как раз это министерство внезапно стало «тихим»?
Это не потому, что деньги любят тишину — чтобы сделать такой комплимент, надо быть редкостным оптимистом, тем более что Министерство экономики в нашей стране, оно «не про деньги». Министерство это представляет собой что-то вроде НИИ (кстати, сегодня оно физически находится в бывшем НИИ) с отделом фантастики на втором этаже. Хотя для ловких людей полномочий у него тоже достаточно, в частности это касается импорта и экспорта, а также управления госимуществом. Поэтому причины молчания скорее состоят в том, что: а) не о чем особенно говорить и б) когда министр совмещает обязанности с постом первого вице-премьера (по сути, начальника аппарата правительства, поскольку министр Кабинета Министров является скорее начальником отдела кадров), пиши пропало. Можно вспомнить, что эти должности совмещал и Клюев. При Павле Шеремете и Айварасе Абромавичусе какой-то дым из трубы ведомства все-таки шел, а сейчас — сплошная тишь и благодать...
Но речь сейчас не о Кубиве, хотя почти весь финансово-экономический блок представляет собой части определенной проблемы, которую (вот прямо тянет за язык!) так и хочется назвать тупиком реформ.
А речь все-таки об НБУ.
Во-первых, трудно вспомнить, чтобы — как следует из разговоров Рожковой (которую, да-да, тоже рассматривали в качестве потенциального главы НБУ) — подобные проявления некомпетентности вообще происходили в нашей стране примерно с 1998 года. Правда, и тогда речь шла не о некомпетентности, а о преувеличении размеров резерва, которое позволил себе Виктор Ющенко, по-видимому, с благими целями. Но отношения испортились надолго, кроме того, пришлось вернуть $100 млн. Тогда это были большие деньги. Правда, сегодня это «вновь» большие деньги, учитывая то, что сделал с нашей экономикой трехкратный обвал национальной валюты. Теперь, из разговоров г-жи Рожковой, кроме интересностей о том, как решают свои проблемы финансовые воротилы, получая рефинансирование, избегая надзора и выводя деньги из страны, мы узнаем о том, что НБУ сделал неправильные расчеты (речь о размерах средств, которые Украина просила у МВФ опять-таки для обеспечения устойчивости банковской системы).
Неправильные расчеты?! В Национальном банке?
Может быть, и без умысла, но это дикое проявление некомпетентности. Дай Бог, чтобы в МВФ не обратили на этот момент серьезного внимания — в конце концов, проблем и так полно. Однако «неправильные расчеты» — это только первая ступенька на зиккурате той денежно-кредитной (упростим — монетарной) политики, которую проводит Банк (собственно, руководство государства или его финансовый блок) уже три года.
Потому что, во-вторых, доверие к гривне (не сиюминутное, связанное с игрищами валютных спекулянтов, а долгосрочное) просто утрачено.
Видите ли, можно понять (и простить?), что к лету 2014 года резервов фактически не было, и многие шаги власти были вынужденными. Но когда у вас нет денег, а ваша национальная валюта не является ни резервной, ни свободно конвертируемой — не стоит называть это «переходом к плавающему валютному курсу» или «рыночному курсу». В особенности, учитывая, что это не так — до сих пор действует множество ограничений.
Плавающий курс может позволить себе здоровая экономика с солидным резервом и сбалансированной внешней торговлей. Это не наш случай.
Но даже если и так — решили сделать рискованный эксперимент на «ровном месте» — то делали бы его! Все ограничения ликвидируются, Нацбанк снимает с себя ответственность за стабильность курса валюты (вносятся необходимые изменения в законодательство, хотя в данном случае это, кажется, почти невозможно), курс регулируется спросом и предложением на свободном рынке (например, важным фактором становится соотношение между импортом и экспортом, условия размещения банковских вкладов и так далее).
Ничего подобного не происходит, правительство и НБУ едва удерживаются против атак парламентских лоббистов, у которых цель всегда одна — напечатать побольше денег, чтобы показать своим избирателям и партнерам «щедрость» и «эффективность» (за их же счет). А там — хоть потоп. Так было и будет всегда, поскольку в демократиях парламент утверждает бюджет, а в нем представлены группы интересов (уровень экономической культуры от страны к стране — это уже другой вопрос).
К рыночному регулированию курса Украина, откровенно говоря, не готова — нет сегодня того рынка. Понимают ли это в НБУ или же монетарная политика осознанно является жертвой демагогии?
Поэтому, в-третьих: прошло двадцать лет (четыре пятых нашей истории на данный момент), поистерлась наша гривна и сильно убавила в весе (как в средневековье — монета с королевским профилем). Бывает! Не пора ли ввести другую или «новую гривну», фактически проведя деноминацию?
Семь гривен за беларусский рубль, как сегодня, — это, знаете, слишком! Не говоря уже о неподъемных и психологически тяжелых для человека сумм расчетов (это действует сильнее кремлевской пропаганды). Потому что иначе мы двинемся в направлении введения в оборот тысячной купюры — заметили ли вы, что сдачу меньше пятидесяти копеек перестают брать? Что люди уже год носят в кошельке мелкие и средние наличные евро и доллары? Это признаки «дна» по отношению к национальной валюте. А печать новой валюты, между прочим, — солидный госзаказ, в Украине со старинных времен осталось уникально современное оборудование. Да и тема для разговоров. А убирание нулей — повод для гордости, вспомните 96-й год.
Только вот вводить новую валюту или деноминировать старую (параллельно, как вариант, убирая 500- и 200-гривневые купюры) надо только с переходом к жесточайшему денежно-кредитному режиму currency board (валютный совет). Ниже — исчерпывающее определение (из него ясно, почему фиксированный курс, который у нас существовал примерно до середины 2000-х так пугает банковских махинаторов всех мастей и политиканов-популистов):
— валютные резервы страны должны полностью покрывать объём национальной валюты в обращении (обычно они составляют 110–115 % денежной базы M0);
— валютный совет поддерживает полную неограниченную конвертируемость национальной валюты в иностранную, против которой курс зафиксирован;
— валютный совет получает доход только от процентов по валютным резервам и не заключает форвардных валютных сделок. Валютные резервы существуют, потому что национальная валюта эмитируется в обмен на иностранную;
— валютный совет не имеет возможности проводить собственную монетарную политику, не может кредитовать правительство, правительство может лишь занимать на финансовых рынках;
— валютный совет не может быть кредитором последней инстанции для коммерческих банков;
— валютный совет не пытается влиять на процентные ставки, используя дисконтное окно, как это делают центральные банки. Привязка к иностранной валюте имеет склонность удерживать уровень процентных ставок и инфляции близко к уровню таковых в стране, к валюте которой осуществлена привязка.
Страны Балтии придерживались такой политики многие годы (и тот же лит было даже приятно подержать в руках) и комфортно влились в зону евро (другое дело, что с зоной евро давно не все хорошо). Гонконгский доллар — плохая валюта? Примеров много. Да, часть экономистов (из тех, которых любят цитировать финансовые махинаторы, рядящиеся в престижные тоги банкиров) считают, что такая модель недостаточно «рыночна».
Нет гибкости (читай, простора для спекуляций). Понятное дело.
...В этом году ускользающая и подозрительная «гибкость» поднадоела даже американским избирателям — гражданам страны, находящейся в центре мировой финансовой системы! И вот они проголосовали за политика, который говорит о реальных вещах.
Немного такого реализма не помешало бы и Украине. Пока что его заменяет свободное плавание погибшей валюты в направлении канализации и «вау» с «полтинничком» из телефонных переговоров замглавы правления НБУ Рожковой.
