Одним из наиболее резонансных социально-политических явлений последних недель стала так называемая «антитабачная кампания», имеющая целью отставку министра культуры Украины
Табачника. Общественные организации и партии националистической направленности собирают многочисленные студенческие акции протеста, очагом которых является Западная Украина.
Суть претензий к Табачнику – украинофобия, а точнее, его шаги к ликвидации последствий жесткой украинизации, насаждавшейся в системе образования его предшественником Вакарчуком.
Как анархист, нисколько не волнуясь о судьбах высшей бюрократии, я вижу в этих протестах тревожный симптом псевдо-демократического развития Украины. Студенчество любит отождествлять себя с новым, европейским поколением Украины. Но при этом, своими выступлениями оно сопротивляется не столько конкретному чиновнику, сколько европейским культурным ценностям и правовым стандартам, не говоря уже об этическом наполнении европейской демократии.
Главным аргументом протестующих, вернее, стоящих за их спинами националистических политиков является апелляция к букве закона о едином государственном языке – украинском. Следовательно, и образование в Украине может быть получено только на украинском языке. Такая претензия была бы обоснована в социуме тотального этатизма, например, в СССР, где власть внедряла полное огосударствление, поглощение общества государством. И, вот, в такой социальной системе была своя логика распространять язык государства на общество в целом.
В противовес советскому тоталитаризму, завоевание современной демократической системы состоит в ограничении произвола государства и его диктата обществу. Современная модель демократии представляет социум, как бинарную систему «государство – гражданское общество», где последнее является совокупностью неформальных или юридически оформленных организаций, отношений и связей, лежащих за пределами властной иерархии. Другими словами, речь идет обо всей полноте и многообразии социальной жизни общества вне его бюрократической структуры управления, именуемой государством. И, чем организованнее и самостоятельнее гражданское общество, тем более сокращается сфера полномочий государства.
Но в свете демократического разделения государства и общества, чем является государственный язык? Всего лишь обязательным языком государственной бюрократии. Соответственно, всем остальным гражданам Украины, не состоящим на службе у государства, он не может быть вменен в обязанность. У части граждан язык государственный совпадает с их родным языком и здесь отпадают всякие противоречия. Другая же часть имеет свободу выбора языка общения, получения знаний и информации. И в таком контексте, ограничение доступа к образованию по принципу государственного языка является проявлением произвола государства, с которым гражданское общество обязано бороться, как с рецидивом тоталитарной системы.
Реинкарнацией советского тоталитаризма следует считать и другие проявления гипертрофированного государственного вмешательства в систему образования. В СССР основной функцией образования было воспитание «строителей коммунизма», вернее, послушных подданных правящей партократии, лишенных понимания о базовых правах и свободах, светящихся мазохистской лояльностью к аппарату государственного насилия. Перестройка дала болезненную, но благотворную прививку антиэтатического скепсиса. Сформировалось целое поколение независимо мыслящих граждан, глядящих на государство без шор пропаганды, как на машину для социального принуждения, с которой общество по необходимости вынуждено мириться.
Но,
с обретением Независимости, дорвавшиеся до образования националисты, вернули в эту важнейшую сферу формирования социальных ориентиров, фетишизацию государства, лишь немного сместив акценты относительно советских. Теперь государство – это «божественное представительство» не пролетариата, а нации. Такому некритичному культовому отношению и учат современных студентов. Откуда их болезненный пиетет перед всем государственным, в том числе языком. Но, если в демократической республике Украина, в отличие от УССР, государственная идеология официально отсутствует, значит, в системе образования не может быть места и национализму, который в политическом плане является ничем иным как культом государства, родственным советскому.
Это уже за гранью патриотизма, больше отдает желанием управляющей организации привить управляемым некритическую оценку своей деятельности. Мол, если ужесточение налогового гнета и рост бюрократического аппарата – это не аппетиты бездарных управленцев, а «разбудова державы» ради каких-то сакральных сверхчеловеческих ценностей, то ныне живущие граждане могут и потерпеть. Не так ли и компартийная бюрократия оболванивала «советский народ»? Напротив, для реальной демократизации украинскому обществу необходима новая оздоровительная прививка антиэтатического скепсиса от повзрослевшего поколения перестройки, для которого суть государства не задрапируешь никакими гимнами и флагами.
Для адекватного, не замутненного пропагандой гражданского сознания, государство – это не более чем иерархия управленцев, нанятых гражданами через налоги для организации сбалансированной системы социального управления. А отсюда следует, что, на каком бы языке наемные чиновники не общались между собой, со своими работодателями – гражданами Украины – они обязаны общаться на удобном им языке в каждом конкретном случае.
В таком контексте и образование в государственных вузах, чьи преподаватели официально живут на зарплату от налогоплательщиков, должно осуществляться на языке, удобном последним. И, напротив, моноязычие образования тем более опасно для формирующегося гражданского общества в Украине, что данные протесты показывают всю нетерпимость студентов, как продукта такого образования, к получению знаний на ином языке. Что является проявлением культурной сегрегации.
Для сравнения, совсем по-иному решали вопрос о языке образования махновцы, - коренные, от сохи, украинские крестьяне, воспитанные на принципах самой последовательной, прямой демократии: «В культурно-просветительский отдел армии махновцев поступают запросы от учительского персонала о том, на каком языке преподавать теперь в школах (в связи с изгнанием деникинцев). Революционные повстанцы, держась принципов подлинного социализма, не могут ни в какой области и ни в какой мере насиловать естественные потребности народа украинского. Поэтому вопрос о языке преподавания в школах может быть решен не нашей армией, а только самим народом, в лице родителей, учащих и учащихся… В интересах духовного развития народа, язык школьного преподавания должен быть тот, к которому естественно склоняется местное население, учащие, учащиеся и их родители, и оно, а не власть и не армия, должно свободно и самостоятельно разрешить этот вопрос»
(Газета «Путь к свободе» № 10 от 18 октября 1919 г.).
***
*От редакции. Публицистика — обсуждение в печати насущных вопросов общественно-политической жизни /Википедия/. Под шапкой «Авторской публицистики» редакиця «Фразы» публикует наиболее интересные, необычные, яркие (и естественно - актуальные) авторские тексты с элементами субъективизма. Некоторые тексты, присылаемые для раздела «Заметки», также могут попадать в «Авторскую публицистику».