Итальянская газета La Stampa выступила с утверждением, что только благодаря усилиям ЦРУ обладателем Нобелевской премии по литературе в 1958 году стал Борис Пастернак, а не Альберто Моравиа, чьи произведения к тому времени получили известность во всем мире.
Как сообщают
«Известия.Ру», Моравиа вошел в тройку лидеров вместе с датской писательницей Карен Бликсен и Пастернаком. И эта последняя кандидатура получила неожиданную горячую поддержку со стороны постоянного секретаря Академии Андерса Эстерлинга, что вызвало удивление у его коллег. Дело в том, что Пастернак уже номинировался в 1946 году за свой роман «Доктор Живаго», и тогда было учтено мнение эксперта-слависта Антона Калгрена, заявившего, что произведения советского писателя понятны далеко не всем.
Имя Пастернака с тех пор вызывало все меньше интереса среди членов Академии, но неожиданно в 1957 году Харри Мартинсон представил его как самого выдающегося советского писателя столетия. Основанием для такого поворота послужила всплывшая информация о том, что «Доктор Живаго» запрещен в СССР, а сама рукопись была похищена с целью опубликования в Италии. Имя Пастернака вновь стало популярным.
Впрочем, согласно недавно ставшим доступными архивным материалам, стрелка весов все в том же 1958-м склонялась в пользу Альберто Моравия, произведения которого хорошо знали в Швеции, родине «Нобелевки». А «Доктор Живаго» еще не был опубликован в этой стране, но Андерс Эстерлинг, прочитавший роман на итальянском языке, заявил: «Изучив произведение, я убежден, что он является одним из самых выдающихся современных писателей благодаря динамике изложения и творческой утонченности».
В конечном итоге шведская Академия, в которой действовало изощренное лобби ЦРУ, стремившееся дать пощечину Советскому Союзу, сделала выбор в пользу Пастернака, возвеличила писателя-диссидента, не подозревая, к каким дипломатическим проблемам это приведет. Советский режим не препятствовал поездке Пастернака в Стокгольм и получению премии, но писателю четко дали понять, что «в этом случае ему придется оставаться там, в капиталистическом раю». Такой поворот событий был немыслим для писателя, так тесно связанного с родиной и ее ценностями. Через два года, на смертном одре он признался, что с радостью бы принял Нобелевскую премию. Он был реабилитирован в 1961 году, а вот «Доктор Живаго» впервые опубликовали на родине лишь в 1988 году.
Кандидатура Альберто Моравия уже не могла номинироваться на получение Нобелевской премии, и шведская Академия, понимая, что нанесла обиду Италии, на следующий год присудила премию писателю Сальваторе Квазимодо.