Эта немецкая лента, дивно соединяющая семейно-социальную драму с мистическим триллер-хоррором, возводит ореол святости над материнским терпением, которое под занавес заслуженно вознаграждается. Картина была представлена украинским зрителям на 11-м Одесском кинофестивале, который в этом году из-за пандемии прошел в онлайн-формате.
Главная героиня — немолодая незамужняя женщина Вебке, живущая на ферме и специализирующаяся на дрессировке лошадей. Причем с последними она ладит куда лучше, чем с людьми. Тренируя лошадей для конной полиции, она ловит знаки внимания со стороны статного разведенного стража порядка, исключительно положительного и привлекательного бородача, но всячески отстраняется, чуточку подпускает и опять делает шаг назад. И хотя сценаристка и постановщица Катрин Геббе не углубляется в бэкграунд героини, предоставляя зрителю возможность домысливать, очевидно, что Вебке душевно травмирована. Эту внутреннюю рану авторка аллегорически заключает в физическую форму, рисуя на лице героини шрам.
У Вебке есть приемная дочь Николина раннего подросткового возраста, с которой они живут душа в душу. Но в их маленьком уютном мирке ожидается пополнение: из южнославянских краев должна приехать маленькая Рая, детдомовская сирота, ангел с длинными соломенными волосами. Вебке и Николина жаждут окружить Раю материнской и сестринской любовью. Но вскоре ангел превращается в демона.
Роль Вебке исполнила титулованная немецкая актриса Нина Хосс, известная в первую очередь как муза немецкого режиссера, лидера «берлинской школы» Кристиана Петцольда. Хосс сыграла в лучших работах Петцольда: драмах «Феникс» и «Барбара». Затем постановщик переключился на более молодую музу Паулу Бер, а Хосс — на сотрудничество с другими мувимейкерами. И надо сказать, с Катрин Геббе у них получился очень мощный и очень женский тандем, превозносящий чувства и стремления, на которые способна только женщина и только мать, а также неординарные, радикальные, шокирующие меры, на которые опять же способна только истинная мать.
Поначалу может показаться, что «Кровь пеликана» ассонирует с плоховатым голливудским триллером 1993 года выпуска «Добрый сынок», в котором маленькие Элайджа Вуд и Маколей Калкин сыграли двоюродных братьев, один из которых оказался юным социопатом-убийцей. Но насколько прямолинеен, грубоват, утрирован, пережат, предсказуем, одномерен американский фильм, настолько же психологически сложна, филигранна, реалистична, непредсказуема, полисемична и полипроблемна немецкая лента. Авторы «Доброго сынка» показывают зрителям законченного монстра, которого, естественно, надобно приструнить или устранить, чтобы не страдали хорошие люди. Катрин Геббе показывает психически кромешно искалеченного ребенка, которого хочется возненавидеть, стоит бояться и, казалось бы, необходимо изолировать. Но призывает не выбирать наименее легкий и очевидный путь.
Геббе в своей работе органично переплетает казалось бы едва ли совместимые жанры и концепции, которые внезапно становятся единым целым. С одной стороны, поднимается социальный вопрос усыновления трудных детей и их возврата в детдома и интернаты. К сожалению, это нередкое явление. Приемные родители, столкнувшись с психологическими барьерами, наследственными недугами или генетической предрасположенностью ребенка к какому-нибудь заболеванию, или же просто с тяжелым характером, закрытостью, нежеланием идти на контакт, считают нравственно допустимым вернуть приемыша государству. Геббе изучает черту, предел, края чаши терпения и моральных сил, ту грань, после которой «позволительно» опустить руки и отмотать судьбоносное решение назад и не прослыть при этом скотиной ни в глазах общественности, ни в собственных. И приходит к ошеломляющему выводу: такой черты нет.
Чаша Вебке переполняется раз за разом, снова и снова, кажется, после «такого» (под «таким» подразумеваются действительно страшные, жуткие, до смерти пугающие вещи, исходящие от Раи) не выдержит даже самый выносливый, самый совестливый, самый любящий человек. Но героиня, взгромоздившая Раю себе на спину, уподобляется Иисусу в его шествии на Голгофу, который снова и снова склонялся под тяжестью креста, но опять и опять вставал с колен и нес свою ношу дальше. Неслучайно же в самом начале, еще до прибытия Раи, Вебке берется социализировать и обучать коня по кличке Стрелок, который якобы агрессивен и не поддается дрессировке. Ближе к финалу в кризисной ситуации злополучный конь получает пулю как самое быстрое и простое решение проблемы. Эта лошадь и эта пуля, естественно, параллелят с Раей и ее зависшем в воздухе возвращением под опеку соцслужб.
С другой стороны, Геббе обращается к жанру классического мистического хоррора о ребенке, одержимом или преследуемом демоном, в духе канонической голливудской ленты Уильяма Фридкина «Изгоняющий дьявола». Но только немецкая кинематографистка не переступает черту, проведенную между естественным и сверхъестественным, но остается ровно на линии, предлагает зрителю решать на свое усмотрение, что это было: магия, совпадение или плацебо.
Почему кровь пеликана? Ведь по факту героиня использует в своем ритуале излечения-экзорцизма мертвого коня, а пеликаны в сюжете вовсе не фигурируют. Дело в том, что в европейской геральдике самка пеликана, которая кормит птенцов, символизирует самоотверженную, жертвенную материнскую любовь: клювом она якобы рвет себе грудь и вскармливает голодных детенышей собственной кровью.
В фильме героиня Нины Хосс медикаментами провоцирует искусственную лактацию и кормит давно уже вышедшую из грудного возраста Раю грудным молоком. В критический момент, к которому систематично подводит саспенс, девочка прокусывает сосок матери до крови и, попробовав кровь, просит еще. Собственно, именно с такого вот взаимодействия и начинается прочная связь между женщиной, питающей своими соками новую жизнь, и плотью от плоти, кровью от крови в ее утробе.