Валентине Голдиной 36 лет. Сейчас она начинающий фермер из Херсонской области. Однако так было не всегда. В «прошлой жизни» Валентина жила в Севастополе. В ходе аннексии Крымского полуострова в марте 2014 года ее муж в составе Первого отдельного батальона морской пехоты был перебазирован на материк. Сама она осталась, так как находилась на 9-м месяце беременности.
«Но как-то майским утром 2014 года в школе, где училась старшая дочь, спустили украинский флаг, подняли российский, и на всю громкость заиграл российский гимн, — вспоминает Валентина. — Русификация школ началась очень быстро и втихую — никто не счел нужным сообщить родителям». Женщину охватила паника — было страшно, что их «закроют» и не выпустят. Поэтому тогда же она позвонила мужу и сказала, чтоб он искал квартиру. Через день вся семья была в Николаеве.
А потом муж на полтора года ушел в АТО. Потом был еще один переезд — в Ирпень. Карьера успешного фотографа. «Мечта сбылась. Делала рекламные фото, которые висели на бигбордах, печатались в самых известных глянцевых журналах страны. Кроме того, я принимала участие в съемке рекламных роликов, иногда как режиссер», — рассказывает Голдина, добавляя, что после увольнения мужа из армии им захотелось самим планировать свою жизнь, время и ресурсы.
Так они всем семейством в результате очередного переезда оказались в с. Даровка Херсонской области.
О том, как бросить все, и остаться на плаву, обменять благоустроенную городскую жизнь и хорошую работу на сельскую глушь, об особенностях жизни в украинском селе, карантине и проблемах рынка земли из первых рук Валентина Голдина рассказала в интервью «Фразе».
Скажите, почему вы оставили благоустроенную жизнь в Ирпене и переехали с семьей фактически в никуда?
На самом деле, переезжать из Ирпеня в Херсонскую область было гораздо проще, чем в 2014-м — из Севастополя в Николаев. И есть огромная разница между тем, когда ты заранее планируешь переезд, новую жизнь, на что-то рассчитываешь, а другое — когда ты просто в один день вынужден бежать, не выбирая, как и куда, не представляя, что ждет тебя дальше даже приблизительно. Например, сегодня я знаю, что в случае чего всегда могу вернуться в Ирпень, после отъезда из Севастополя такого ощущения, по понятным причинам, не было.
На Даровке же мы остановились, потому что там проживают сослуживцы мужа. А еще жизнь в селе привлекла тем, что я наконец смогу рисовать, ведь на селе не нужно нестись на съемки, соблюдать дедлайны, бесконечно думать о пропитании, а можно просто заняться любимым делом. Правда, мы здесь уже больше года, а я до сих пор так ничего и не нарисовала (смеется).
А до переезда у вас был опыт жизни в селе, работы в сельском хозяйстве?
Мы абсолютно городские люди, оба родились в Севастополе. Весь мой опыт сельской жизни сводился к летним каникулам у бабушки в селе, но я там ничего особенного не делала и мало представляла, что такое сельское хозяйство на самом деле. Муж — тоже абсолютно городской человек, но он не боится физической работы, многое умеет делать.
Почему же тогда вы не открыли свой бизнес в городе?
В городе нам представлялось это слишком сложным и затратным. Плюс, когда у вас двое детей, то есть и высокий уровень ответственности. Вы не можете просто развернуться, махнуть рукой и бросить неудавшийся бизнес, и завтра же найти новую высокооплачиваемую работу. Например, фотостудия — это огромные постоянные затраты на аренду и рекламу, которые далеко не всегда окупаются. Здесь же мы на своей земле. Да, у нас могут упасть надои, возникнуть различные непредвиденные ситуации, но мы у себя дома. В конце концов, муж хотел работать на себя на своей земле. Той земле, за которую он воевал.
Это понятно, но одно дело просто жить в селе, а другое — заниматься фермерством.
Вы правы. Нам очень помогло, что перед глазами были примеры людей, у которых получилось — сослуживцы мужа. Их семьи нас очень поддержали на первых порах — щедро делились опытом, знаниями, помогали преодолевать форс-мажоры. Потому что войти в бизнес, любой, бизнес, очень сложно. Никто не спешит делиться с тобой информацией, а, тем более, опытом, поэтому их помощь была действительно неоценимой. Кроме того, у нас был и есть стабильный рынок сбыта — кооператив, куда можно было сдавать молоко. Там же выдавали обучающие материалы, оказывали информационную поддержку.
Информационная — это хорошо, но, как правило, нужна еще и финансовая. Приходилось брать кредиты?
Хотя мы начинали с полного нуля, банковское кредитование нам совершенно не подошло. Мы тщательно изучили условия кредитов на развитие бизнеса и так называемых «беспроцентных займов», но там только оформление бумаг стоило семь тысяч, плюс скрытые платежи. В итоге мы решили отказаться. В нашей стране брать кредит рискованно и необходимо иметь хорошую подушку безопасности, чтобы в случае чего, не погрязнуть в долгах. Поэтому мы в сельское хозяйство заходим очень аккуратно, оперируем небольшими суммами и решаем задачи постепенно. Возможно, с кредитами получилось бы быстрее, но зато без них гораздо спокойнее.
Может, гранты, дотации?
Мы работаем по канадской программе ферм семейного типа. По этому гранту нам предоставили доильный аппарат, а после того, как закончим строить сарай, получим и другое оборудование. Сарай муж строит сам, с нуля, потому что никакие старые постройки не подходят под требования этой программы. Часть денег нам одолжили друзья. Раньше были также дотации на телят (по заявлению в сельсовет), но с этого года их отменили.
Вообще, сегодня дотации — это палка о двух концах. Они существуют, но для крупных ферм. Необходимо как минимум иметь статус юридического лица, а если вы ФОП, то теоретически получить дотацию тоже возможно, но у нас это так и не получилось. Мы оббивали пороги во многих кабинетах и Скадовска, и Херсона — никто ничего не знает или вернее не хочет знать и идти навстречу. А очень хочется видеть реальную поддержку именно малого и среднего бизнеса, а не крупного, который прекрасно существует и без дотаций.
В конце концов, нам просто не хватило ресурсов дожать эту бюрократическую машину. Поездки, которые по нашим дорогам занимают в два, а то в три раза больше времени, чем могли бы, и хождение по кабинетам съедает массу времени и энергии, а ведь нужно еще и работать. При этом мы молоды, мобильны и ориентируемся в интернете, поэтому хоть примерно представляли, что нужно делать, а что говорить о старшем поколении? Процедура настолько запутанная и сложная, что не всякий с ней справится. А ведь чем сложнее, тем больше возможностей для коррупции.
Когда вы только задумывали новый бизнес, вам все удалось предусмотреть?
Конечно, было много неожиданностей. Например, первое время, пока не пришел доильный аппарат, коров приходилось доить вручную и оказалось, что это очень тяжелый физический труд. Тяжелый даже для моего мужа, человека спортивного, военного, привыкшего к серьезным нагрузкам. Кроме того, на начальном этапе у нас случился настоящий форс-мажор — погибла одна корова. Также мы ожидали более высоких надоев. Нет, в минус мы не ушли, но плюс оказался гораздо меньшим, чем предполагалось. Так что очень хорошо, что мы решили не брать сразу много коров, а для начала присмотреться, изучить бизнес, работу, понять для самих себя, можем ли мы жить в селе.
И как вам сельская жизнь?
Поначалу было непросто. Мы купили самый обычный старый дом, каменный. Там не было никаких бытовых условий и мы даже не предполагали, что ремонт и обустройство займут столько времени и денег. Поэтому спешу предупредить тех, кто мечтательно вздыхает, видя объявления о продаже дома с землей за $2-3 тысячи. Придется вложить еще минимум 10 тысяч, чтобы получить более или менее привычные бытовые условия. За этот год мы успели только провести воду, установить унитаз, ванну и бойлер, но осталось еще очень много, например — отопление. Так что бытовые вопросы меня до сих пор удручают.
Стало гораздо проще, после того, как мы провели интернет. Кабеля здесь не было, пришлось ставить антенну. Зато теперь проще с покупками, да и с обучением. Большинство из того, что мы делаем — в новинку для нас, поэтому интернет — очень большая подмога. Например, муж по видеороликам освоил работу со сваркой и много чего другого. Но вообще сельская необустроенность — вопрос даже не материальный, а, скорее культурный.
Культурный?
Да, есть очень живучий стереотип, что село — это голытьба, нищета и старье, и раз ты живешь в селе, то и не имеешь права требовать каких-то условий, зачем? Когда мы переезжали, родственники активно начали мне предлагать старую мебель, ненужную посуду и прочее, что они не успели «вывезти на дачу». Конечно, я отказалась, привезла сюда свою красивую посуду, красивые горшки для цветов, текстиль и прочее. Ведь я тут живу, это мой дом, и я хочу, чтобы он был красивым.
Мы все восторженно вздыхаем, глядя на французский Прованс, но как-то забываем о том, что это всего-навсего французская деревня. Просто там красиво, аккуратно, ухожено.
Быть может, дело все же в уровне доходов?
Не думаю. Мы часто слышим «у них денег больше и дома лучше». Но это не так, об этом знают все, кто хоть раз путешествовал по Европе или просто смотрел передачи о тамошних фермах и хозяйствах. Да, есть богатые люди, но у большинства не дворцы — обычные маленькие домики. Просто они уважают себя и место, в котором живут, и делают все, чтобы это место было приятным, красивым и ухоженным.
И как вам кажется, у нас есть шанс сломать этот стереотип? В украинском селе что-то меняется?
Да, конечно, люди поездили по европейским странам и поняли, что комфортно и хорошо можно жить и в селе. В доме можно и нужно провести нормальное отопление, водопровод, канализацию, прочие блага комфорта. Сегодня в селах есть дома, которые по благоустройству не уступают элитным квартирам в столице.
Да дело даже не в бойлерах и спутниковых антеннах. Ведь просто цветы перед домом, отсутствие мусора уже многое меняют. У нас в селе есть такие дома с красивыми клумбами и даже огородами, куда можно водить экскурсии, настолько там аккуратно и красиво.
Да, но это личные имения. А как обстоят дела с общественными местами, улицами?
Точно так же — очень многое зависит от хозяина, в данном случае, головы и громады. В соседнем селе, куда дети ездят в школу, громада поменяла крышу на школе, разбили цветники во дворах и на улице. Все дело в приоритетах. Можно лежа на диване рассуждать о том, как правильно управлять страной или как повысить ВВП. А можно разбить клумбу на своей улице, заделать дыру в крыше, замостить дорожку. Но, конечно, это сложнее, чем ныть и думать о судьбах мира.
С какими еще стереотипами пришлось столкнуться?
Наверное, самый живучий — это стереотип о женской работе. Например, многие удивляются, когда узнают, что на нашей ферме коровами занимается исключительно муж, ведь это же «женское дело». В селе много очень тяжелого физического труда считается исконно женской работой. Ходить за коровой и птицей — женская работа, огородничество — женская работа, дом, готовка, стирка, воспитание детей — женская работа. Учтите при этом, что большинство домов не оборудовано стиральными машинами или даже просто водопроводом, плюс находится в не самом лучшем состоянии. Каково начинать каждый день с уборки и стирки только потому, что с потолка и стен обсыпается известка, которую еще попробуй отмой? И это все женское дело.
А что же тогда дело мужское? Пить водку, лежа на диване? А еще считается, что женщине в селе ничего не нужно. В городе девушки уже приучили своих мужчин к тому, что им нужно ухаживать за собой — маникюр, педикюр, парикмахерская. И что это не каприз и баловство, а элементарный уход за собой. Здесь к этому еще многие относятся скептически. Хотя те женщины, которые сами зарабатывают, начинают уделять внимание и себе, и это очень радует — стереотипы потихоньку ломаются.
К чему сложнее всего было привыкнуть?
Пожалуй, для меня стало неожиданностью огромное значение, которое отводится взаимомотношениям и общению между людьми. Я готовилась к тишине и одиночеству, и меня это не пугало, но сейчас в день я общаюсь минимум с 7-8 людьми. В городе вы можете даже не знать, как зовут соседей по площадке. Здесь же все знают всех, очень развита кооперация и взаимопомощь. Нас мало — все село практически три улицы, и это совершенно нормально попросить или спросить о чем-то у соседа и так же помочь ему. При этом репутация, отношение людей к тебе, очень важна не только в границах села, а чуть ли не в масштабах области.
Вот, например, в Ирпене, когда мне нужно было вызвать мастера, я искала исполнителей в интернете, читала отзывы, сравнивала цены, договаривалась о встрече и платила деньги за выполненную работу. Здесь же все гораздо сложнее. Во-первых, вы мало кого найдете по интернету в Херсонской области. Здесь все решают межличностные отношения. Все друг друга знают чуть ли не в лицо. И часто бывает, что, если вы человеку не нравитесь, он просто не пойдет к вам работать, какие бы деньги вы ему не предлагали. Поэтому здесь на передний план выходит не столько ваша возможность заплатить, хотя это важно, сколько умение общаться и поддерживать межличностные отношения хотя бы для того, чтобы узнать контакты нужных вам людей.
И как к вам относятся коренные жители?
Быть первопроходцем всегда нелегко. Представьте, стоит такое очень уютное теплое болотце, где мало что происходит, зато все знают, кому сколько положено в конверте, и где эти конверты лежат. И тут приезжает кто-то новый, привозит свою культуру, видение, свой уровень жизни и начинает баламутить воду. Например, решает осветить дорогу, или просто поставить в доме унитаз. А те, кто живут тут давно, уже привыкли к тому, что есть: приноровились ходить по темной дороге и бегать в туалет на улице. Поэтому удивляются, потом возмущаются, а потом начинают присматриваться и подтягиваться. Но, конечно, сначала все будут критиковать и хором спрашивать, зачем тебе это надо, зачем приехали в эту глушь, здесь плохо. Все плохо, но они же почему-то не уезжают.
Непросто еще и потому, что все друг другу если не родственники, то кумовья или соседи, с которыми не дай бог поссориться. А когда начинаются перемены, хочешь не хочешь, а наступишь кому-то на любимую мозоль.
Как обстоят дела с инфраструктурой, когда переезжаешь жить из города в село? Многих пугает ее отсутствие.
Инфраструктура, конечно, отличается от городской. В школу и детский сад дети ездят на специальном автобусе в соседнее село. Там же есть клуб и отделение неотложной медицинской помощи.
Кстати, больницы — чуть не первое, чем мы интересовались, обдумывая переезд. Дело в том, что у нашей младшей дочери почти с рождения проблемы с почками, пищеварением и многим другим. В городе я знала всех врачей, все лаборатории, все больницы, куда бежать в случае чего. И очень переживала, как же я буду в селе с больным ребенком, поэтому съездила на разведку в Скадовск. И, конечно, тамошняя детская больница, особенно после Киева, повергла меня в депрессию. Так что переезжали мы на свой страх риск. Но самое удивительное, что мы живем здесь уже больше года, при этом зима прошла при печном отоплении, а моя дочь ни разу не заболела, даже не чихнула. Более того, ушли хронические проблемы, которые были раньше. Она стала хорошо кушать, повеселела и поздоровела.
Но вообще проблема с медицинской помощью есть. Например, в Скадовске вообще нет бесплатной детской стоматологии, а в платной цены выше, чем в Ирпене. Кроме того, удручает сервис. Впрочем, это проблема не только больниц — много где сфера обслуживания очень страдает и сильно напоминает времена СССР.
Есть у нас и передвижные магазины — автобусы или машины с прицепами, — но там соответствующие цены и не очень большой ассортимент, поэтому на рынок, в банки, магазины, мы ездим раз в неделю в Каланчак — это 20 минут. До Скадовска ехать около часа, до Херсона — полтора. Но живя в Ирпене и работая в Киеве мы на дорогу на работу тратили от часа до трех в одну сторону. Так что расстояния нас не пугают. Конечно, если б тут были даже не хорошие, а просто нормальные проездные дороги, то вообще не было бы проблем. Но итак мы объездили почти всю область. В ней есть, что посмотреть, и очень жаль, что из-за дорог туризм развивается очень медленно.
И, кстати, качество дорог влияет и на медобсуживание — та же «скорая помощь» едет из соседнего до 40 мин, хотя по хорошей дороге это заняло бы максимум 10.
Больная тема...
Очень! Недавно власти отрапортовали о том, что дорога Скадовск-Каланчак сделана. Но те, кто вынужден по ней постоянно ездить, а вариантов объезда просто нет, ремонта совсем не заметили.
На соответствующий запрос получили ответ, что ремонт, на самом деле, произведен на участке от Скадовска, а со стороны Каланчака — только планируется. А тот ремонт, который якобы был сделан, стоил 4 миллиона. Но дорога не асфальтированная, проследить, сколько щебня и песка на нее было потрачено — очень сложно. И даже если на пару месяцев она где-то и стала более проездной, то после очередного ливня или снега возвращается в исходное, если не худшее, состояние.
Насколько сильно в целом сельская реальность отличается от того, что вы представляли?
Еще как!(смеется). Например, когда мы решили для себя завести уток, я искренне считала, что самое сложное — купить хороших утят, и что куры, утки в селе растут и питаются сами по себе. Сколько же меня ждало открытий! Так что нет — чтобы хорошо жить в селе, нужна не только любовь к труду, но и огромные знания о самых разных вещах.
Кроме того, в селе просто необходим навык постоянного долгосрочного планирования. В городе большинство из нас живет от зарплаты до зарплаты, то есть рассчитывают свои траты на месяц вперед, откладывая на отпуск или крупную покупку. Здесь все иначе: ты должен мыслить минимум на полгода вперед и учитывать огромное количество факторов.
Есть сезонность. Весной нужно подумать о том, что ты будешь собирать осенью, осенью о том, чем кормить животных зимой, зимой — что сеять весной. И для человека, который с этим никогда не сталкивался, это огромный пласт информации, знаний и умений. Многим кажется, что в этом нет ничего сложного — бабушки-дедушки как-то же все это делают. Да, делают, но они почти не передают свои знания последующим поколениям, ведь молодежь в основном уезжает в город.
Интересно получается. Пока городские жители переезжают в село, сельская молодежь бежит в города. Почему, как вы думаете?
Мне кажется, старшее поколение вместе со знаниями и навыками передают детям и негативный опыт. Опыт жизни в тяжелом труде, часто разрухе, некомфортных условиях. И те не хотят в этом жить и уезжают.
А люди, которые приезжают из города, не имея опыта сельской жизни, они как дети, ничего этого не знают. И начинают все делать по-другому: применяют новые технологии, или даже просто делают ремонт в доме. Используют новые знания, и, соответственно, получают совершенно другой результат и опыт.
Вы тоже?
Да, и это не прихоть, а суровая необходимость. Ведь продать молоко — не проблема, проблема — продать по хорошей цене. Для этого оно должно быть отличного качества. А это зависит не только от хорошего, правильного корма, но и условий, в которых живет скот. Молоко коровы, которая живет в старом дырявом сарае, спит на сквозняках, не имеет правильного выгула очень отличается от молока, полученного на фермерском хозяйстве, где соблюдаются правила содержания животных. К тому же благодаря использованию доильного аппарата снижается риск загрязнения или заражения молока посторонними микробами. И заводам тоже сегодня интереснее работать с фермерами, чем объезжать бабушек и дедушек, покупая молоко сомнительного качества без какой-либо гарантии. Поэтому мы все время учимся и стараемся использовать современное оснащение. Например, строим новый сарай по канадской технологии: там будут электропоилки, шторки, вентиляция и многое другое, что позволит не только облегчить труд на ферме, но и повысить качество продукции.
Значит что-то таки в нашем селе меняется?
Да. Конечно, перемены происходят, очень медленно, но происходят. Тот, кто хочет выжить, а, тем более, зарабатывать, должен меняться. Работа на земле превращается в бизнес, а задача бизнеса — получить прибыль, а значит быть эффективным, просчитывать ресурсы и окупаемость. И те, кто не относится к этому как к бизнесу, — прогорает. Есть много историй о том, как фермеры разочаровываются, бросают хозяйство, оставаясь в жутких долгах, потому что пытались работать по старинке, не просчитали наперед. Случаются даже суициды, потому что люди набрали кредитов, посеяли, а оно не взошло, или урожай вышел не таким, на какой рассчитывали.
По вашим подсчетам, когда окупится ваш бизнес?
Нормальное время окупаемости любого бизнеса — три года. Думаю, на хорошую рентабельность выйдем года через два. Но очень много зависит от масштабов хозяйства и от изначальных вложений. Если сразу вложить больше — будет быстрее, если двигаться постепенно, как мы, то медленнее. И, конечно, очень важно все просчитывать и минимизировать риски, а для этого нужны глубокие знания, как по экономике сельского хозяйства, так и по агротехнике или животноводству. И это сильно противоречит расхожему стереотипу о работе в селе.
Очередной стереотип?
Да, и, пожалуй, очень опасный, потому что он живет на уровне всего государства. У нас очень богатая страна. И эта страна аграрная. Но при этом мы совершенно не уважаем труд тех, кто работает на земле, и вообще не уважаем село. В офисе или в компании друзей часто «а он из села приехал» звучит пренебрежительно, дескать, что можно взять с такого человека. Почему-то считается, что в селе все обязательно глупые и никчемные. А ведь чтобы жить и работать в селе, а тем более, успешно вести бизнес, нужно знаний не меньше, а то и больше, чем для бизнеса городского.
Среди наших соседей есть семьи, где все с высшим образованием, грамотные электрики, агрономы. И если подумать, где жить специалисту по агротехнике, скотоводству? В центре города? Знания и постоянное обучение — суровая необходимость, добавьте к этому постоянный ежедневный труд и станет понятно, что пора прекратить снисходительно махать рукой в сторону сельских жителей.
Скажите, как на вашей жизни отразился карантин? Многие городские жители восприняли его тяжело, а порой даже агрессивно...
К счастью, мы от него практически не пострадали — как сдавали молоко, так и сдаем, просто надели маски и запаслись антисептиками. А вот по аграрному сектору — да, ударил и сильно.
Вообще, карантин был организован ужасно, он буквально превратился в акцию государства против собственного народа. Почему, например, работал «Эпицентр», а фермерам торговать запретили? Это объяснили тем, что «Эпицентр» де отдает 1% от выручки в фонд борьбы с коронавирусом. А разве фермеры и маленькие магазины не согласились бы платить этот 1% и соблюдать необходимые правила безопасности? В итоге многие оказались на грани выживания. И там уже не до размышлений о политике и сложных социально-экономических понятиях. Если загнать человека в эту черную дыру, то им становится очень легко манипулировать и власти это прекрасно понимают.
Как вы считаете, была ли возможность этого избежать?
Уверена, что да. Ладно, пусть рынки закрыли, но можно было организовать централизованную закупку и поставки в те же супермаркеты. Потому что здесь в Херсонской области фермеры просто оставляли гнить на поле кабачки, а в Киеве люди вынуждены были покупать какой-то импорт по очень высоким ценам.
При этом жители городов еще и возмущались, мол, неужели нельзя не выбрасывать продукты, а просто их раздать?
Дело в том, что «раздать» — это тоже огромные ресурсы того же фермера. Прежде всего, овощи нужно собрать, упаковать, довезти. За чей счет выполнять всю эту работу, если мы уже точно знаем, что не будет не то что прибыли, а даже окупаемости? Фермер уже потерял, вложившись в обработку земли, посев, выращивание. Почему-то никто из тех, кто требовали раздать, не приехал на поле собрать эти же кабачки и забрать их бесплатно. То, что творится сейчас, и что было во время карантина, говорит о полном управленческом провале. Ведь можно было и помочь фермерам, и накормить недорого города. Но нет, проще было ничего не решать и открыть «Эпицентр».
Добавьте к этому тотальную неопределенность и разочарование, царящие сегодня в семьях переселенцев, тем более военных, потому что политика правительства перечеркивает все, за что мы боролись предыдущие 5 лет. При этом война продолжается, но совершенно неясно, к чему мы движемся. Не идеализирую прошлое правительство, но Томос, безвиз — это реальные ощутимые достижения. Сегодня же мы не наблюдаем ничего, кроме лозунгов.
И очень сильно изменилось отношение к семьям военных. Речь даже не о каких-то выплатах и материальной поддержке, хотя обещанные 2 гектара мы не можем получить до сих пор, а об уважении, готовности идти навстречу. Я вижу, как расправили перья люди старой закалки и все опять стало напоминать систему «вас много — я одна». Тем, кто хочет что-то изменить и сделать, очень сложно пробиться, а тем более действовать среди людей, не привыкших и не желающих что-то менять. Но зато старая гвардия прекрасно знает все особенности бюрократии и способна закопать любое начинание в груде бумаг, причем так, что не придерешься.
Но именно эта власть запустила рынок земли, что многие посчитали очень позитивным шагом. Как вы к этому относитесь?
Нет ничего плохого в том, чтобы покупать землю или брать ее в аренду. Тем более, на самом деле, сегодня свободной земли практически нет. Настолько, что вы с трудом найдете землю для пастбища и выгула. Поэтому, в частности, некоторые фермеры вынуждены сокращать поголовье или «замораживать» развитие бизнеса. Почти вся земля так или иначе находится в собственности, просто неофициально и на условиях, которые ничем не регулируются. Поэтому считаю, что рынок земли — это очень хорошо. Но проблема в том, что режут ее для тендера по 200 гектаров. Понятно, что малый и средний бизнес это не осилит. Для него 5-10 гектаров было бы подъемно.
Ну и не стоит забывать о проблеме с документами, из-за которой многие просто потеряют свои паи.
Каким образом?
Есть немало людей, которым достались земельные паи после развала колхозов. Но документы на эти паи и правила их оформления уже менялись несколько раз. Кто-то переделывал документацию, подтверждая права на пай, кто-то нет, потому что «через год опять все поменяется». И оно таки менялось. А учитывая, что большинство пайщиков — люди зрелого и пожилого возраста, которым уже сложно разобраться во всех бюрократических процедурах, да и живут они в селах, откуда не так просто добраться в город по нашим дорогам, то есть огромный риск, что свою землю они просто потеряют. То есть их паи перейдут в государственный фонд, откуда их с радостью заново продадут.
Наверное можно было бы в каждой администрации выделить сотрудника, который ездил бы по селам и помогал оформлять документы на паи, но опять же — это никому не нужно.
Но в целом вы оптимистичны?
Не стоит забывать о том, что фермер — это бизнесмен, предприниматель, он платит налоги и ему очень интересно, куда эти налоги идут, он не согласен просто «сливать» такие суммы. Конечно, такая проактивная позиция нередко вызывает негатив, потому что это угроза устоявшемуся укладу. Но именно благодаря ей наши села постепенно меняются, мы начинаем эффективно использовать наши ресурсы. Ведь украинское село имеет все, чтобы быть успешным, красивым, комфортным — у нас богатая земля и трудолюбивые люди, и даже не нужно нам помогать, просто не мешайте.