В шахматах цугцвангом называют позицию, при которой любой следующий ход ведет либо к радикальному ухудшению позиции, либо к прямому проигрышу. Именно такая ситуация сложилась для сторонников церковной автокефалии и лично для президента Петра Порошенко.
Несостоявшаяся встреча главы государства с епископатом УПЦ показала, что стратегия инициаторов автокефального процесса зашла в тупик. Хотя должна была, наоборот, подойти к своему кульминационному моменту — проведению объединительного собора и предоставления вожделенного Томоса об автокефалии.
Но, как оказалось, не все так просто, как рисовали в администрации президента.
То, с какой уверенностью глава государства рассказывал о неизбежности предоставления томоса, наталкивало на мысль, что он знает какой-то секрет, который стопроцентно обеспечит позитивный исход без официального участия всей УПЦ в упомянутом объединительном соборе.
Судя по всему, секрет заключался в том, чтобы убедить хотя бы часть архиереев УПЦ влиться в ряды «единой поместной церкви».
Почему так важно участия епископата УПЦ?
Дело в том, что сколько бы сторонники Фанара не повторяли, что ему не нужно согласие всех Поместных Церквей, это совершенно не так.
В Православной Церкви огромную роль играет именно признание всех Поместных Церквей, которое выражается в установлении евхаристического общения — то есть совместных богослужениях, участии в таинствах, поклонении святыням, не говоря уже о простом общении в рамках каких-то научных конференций и подобных меропритиях.
Можно тысячу раз произнести слово «халва», но во рту слаще не станет. Если такого признания не будет, то верующие УПЦ КП и УАПЦ как не могли общаться с православными из других стран, так и не будут иметь такой возможности. И какой тогда толк от признания Константинопольской Церкви? Которая, кстати, не спешит проводить совместные богослужения с новоявленными «клириками Константинополя».
А чтобы другие Церкви признали креатуру Фанара, как раз и нужно было участие значительной части епископов УПЦ в объединительном соборе. Это дало бы хоть какие-то основания для легализации новосозданной структуры в глазах православного мира.
В этом контексте диалог с УПЦ должен был бы стать важной частью плана реализации автокефального проекта.
Вместо этого мы слышали лишь оскорбления, угрозы и пренебрежение мнением Украинской Православной Церкви.
Буквально за неделю до задекларированной встречи Порошенко с духовенством УПЦ, он сделал резкое заявление о том, что «представителям РПЦ нечего делать в Украине», явно намекая на УПЦ. И там действительно восприняли это заявление на свой счет.
Фанар также демонстративно игнорировал призывы духовенства и верующих УПЦ, а один из его спикеров — архиепископ Иов (Геча) — заявил, что УПЦ как Церкви вообще больше не существует.
После таких заявлений обвинять представителей Церкви в срыве встречи с президентом по крайней мере странно. Тем более, есть информация, что президент первоначально соглашался на встречу на территории Киево-Печерской лавры. Но потом передумал и чуть ли не в ультимативной форме потребовал от архиереев приехать в Украинский дом.
Если план состоял в том, чтобы угрозами и давлением добиться участия епископата УПЦ в объединительном соборе, то этот план явно провалился.
И сейчас вариантов для маневра у президента почти не осталось, потому что Архиерейский собор УПЦ абсолютным большинством проголосовал за то, чтобы разорвать общение с Константинопольским патриархатом и не принимать участие в его проектах. Также в УПЦ выступили против вмешательства политиков в дела Церкви.
По сути, в поддержку автокефалии выступили только трое, или даже двое, из 90 (!) архиереев УПЦ.
Теперь объявленный на 22 ноября объединительный собор может вообще не состояться. А значит и патриарх Варфоломей не приедет с пресловутым томосом в Киев.
После этого последуют обтекаемые заявления, в которых Фанар еще раз заверит в своей решимости предоставить автокефалию (и такое заявление Патриарх Варфоломей уже сделал сегодня, 14 ноября, в преддверии 85-летия Голодомора). Но в результате все может быть отложено на неопределенный срок.
Но, если задекларированный объединительный собор не состоится, это нанесет ощутимый удар по всей пропаганде автокефалистов. Их базовые тезисы начнут терять свою убедительность. А на фоне украинских социальных проблем волна интереса к этому вопросу вообще может свестись к нулю.
Константинополь уже выдал «индульгенцию» для УПЦ КП и УАПЦ в виде снятия анафем и признания их таинств. И хотя это решение не было одобрено полнотой Православия, непризнанные конфессии будут пользоваться этим в качестве оправдания своего дальнейшего существования внутри Украины.
Второй сценарий, о котором уже заявили многие эксперты, заключается в многократном усилении давления на УПЦ.
В «загашнике» у властей по-прежнему остаются так называемые «антицерковные законы», один из которых предполагает переименование УПЦ в «РПЦвУ». Однако времени для их принятия не так уж много. До выборов остаются считанные месяцы. К тому же, не факт, что репрессии помогут изменить мнение архиереев УПЦ. А вот окончательно испортить имидж автокефального предприятия в глазах Поместных Церквей — несомненно.
Какой будет политика нового президента (о том, что президентом не станет снова Порошенко, свдительствуют многие факторы) — сложно сказать. Но, возможно, сразу же после вступления в должность, новый глава государства не станет педалировать этот вопрос, сосредоточившись на других проблемах.
Как следствие, момент будет упущен. И этим сможет воспользоваться РПЦ для укрепления своих позиций в мировом Православии.
Еще один сценарий заключается в том, что Константинополь все-таки решиться построить «новую Церковь» в Украине на базе «обрубка» украинского Православия в виде УПЦ КП и УАПЦ. Вполне возможно, что это будет подчиненная Фанару структура, а не автокефалия. Причем, можно предположить, для этого понадобится перерукоположение клириков Киевского патриархата и УАПЦ. И то, не всех, а только тех, кого Константинополь сочтет нужным.
Даже если все-таки Константинополь пойдет до конца и действительно объявит автокефалию «поместной Церкви Украины», ее, как уже было сказано, не признают остальные Православные Церкви.
Таким образом, все указанные сценарии ведут к закреплению конфликтной ситуации как в украинском Православии, так и в мировом.
Возникает вопрос: а почему было не попробовать по-человечески отнестись к УПЦ? Не игнорировать ее, не подвергать постоянной травле, а попытаться наладить диалог с учетом ее интересов? Это касается как украинских властей, так и Фанара. Почему-то в их головах не возникла мысль о том, что с помощью диалога можно добиться большего, чем с помощью насилия. И речь идет не о тезисе, что «с помощью доброго слова и пистолета можно добиться большего, чем просто с помощью доброго слова», речь идет о настоящем христианском диалоге, без дули в кармане.
Ответ на этот вопрос, к сожалению, очевиден. Но, как говорится, надежда умирает последней.