Недавно учёные из Калифорнийского университета в Сан-Франциско обнаружили в гиппокампе головного мозга человека уникальные клетки, связанные с чувствами тревоги и паники. По словам исследователей, тревога изначально закодирована в человеческом мозге. Отмечается, что результаты, полученные в экспериментах с лабораторными мышами, помогут учёным разработать новые лекарства, позволяющие успокаивать приступы тревоги и паники.
Но лечение симптомов, разумеется, ещё не означает решение психологических проблем, которые провоцируют навязчивое беспокойство. Учитывая и то, что внутриличностные причины тревожности далеко не всегда осознаются человеком.
Чем отличается страх от тревоги? Как смотрят на тревожное расстройство психиатр и психотерапевт? Откуда возникают панические атаки и фобии? Что такое экзистенциальная вина и как она связана с тревогой смерти? Проясняем эти вопросы с психологом и гештальт-терапевтом Владимиром Селивановым.
— Есть такое мнение, что иррациональное чувство опасности чаще всего правильное. Так ли это?
— Здравое зерно в этом есть. Нельзя сказать, что в большинстве случаев именно так. Иррациональное чувство опасности часто бывает неадекватным. Но даже невротическая тревога не всегда обманчива.
— Какие принципиальные отличия между страхом и тревогой?
— Разница простая. Страх — это эмоция, связанная с реальной угрозой в данный момент. Например, вы переходите дорогу и вдруг видите, что на вас несётся машина. Это реальный объект опасности, который вызывает острую реакцию здесь и сейчас. Когда же вы подходите к дороге и беспокоитесь, как бы не вылетела машина и не сбила вас, это — тревога. Ничего ещё не случилось, но есть вероятность, что может произойти. Фриц Перлз, основатель гештальт-терапии, называл тревогу брешью между «сейчас» и «тогда», то есть между настоящим и будущим.
Есть и другой взгляд: тревога как подавленное возбуждение. Имеется в виду не только сексуальное возбуждение, но и любые вытесняемые эмоции, чувства, желания. Например, когда у человека стоит внутренний запрет на проживание страха. Или же масса нереализованных возбуждений, связанных с отчуждением от внешнего мира и нехваткой контактов с людьми. Все это на эмоциональном уровне может проявляться как тревожность.
— Когда тревожность перерастает в психическое расстройство?
— Всё субъективно. Если человек долго находится в состоянии повышенной и неадекватной тревоги, можно говорить о невротических нарушениях. Тревожное расстройство проявляется и физиологически: учащённое сердцебиение, ощущения нехватки воздуха, чрезмерное потоотделение и так далее.
Доктор, психиатр, может поставить соответствующий диагноз. Это делается на основании опроса и тестов. Бывает так, что есть некоторые симптомы тревожного расстройства, но с ними можно жить, они не мешают социальной адаптации. Когда же человек из-за тревоги, например, не может выйти из дома, скорее всего, речь идёт о серьёзном расстройстве.
— Чем отличается психотерапевтический подход к тревожному расстройству от медицинского?
— Медицинский подход предполагает постановку диагноза и назначение препаратов. Психотерапия — это диалогический подход. Гештальт-терапевт, к примеру, не опирается на диагнозы. Если у человека какие-то тенденциозные психические проблемы, это видно сразу. Мне не нужны тесты, чтобы понять, что у клиента повышенная тревожность. Диалога, живого общения вполне достаточно. А диагноз может стигматизировать человека и тем самым деструктивно повлиять на его жизнь.
Мы смотрим на ситуацию так: если клиента мучает навязчивая тревога, значит, у него есть некий внутриличностный конфликт, какие-то важные потребности, которые он не может реализовать. Задача состоит в том, чтобы клиент осознал это. Тогда проблема начинает постепенно решаться.
Такие внутриличностные конфликты и нереализованные потребности нередко провоцируют тревожность. Но те или иные симптомы могут быть и формой адаптации, тем, что помогает по жизни, как ни странно.
— Как соотносятся с тревожностью панические атаки?
— Панические атаки можно считать всплеском накопленной тревоги. Она была настолько долгой и сильной, что произошёл взрыв в виде паники.
Тревога как чувство, связанное с возможностью некоторых угроз для жизни, психических или социальных травм, особенно, если мы говорим о невротической и экзистенциальной тревоге, связана в большей степени с ощущением собственного «я», переживанием личностных границ.
— А фобии?
— С фобиями сложнее. Если человек прожил какое-то травматическое событие и после этого боится его повторения, у нас вроде бы понятны причинно-следственные связи. Но суть в том, что болезненную ситуацию нужно прожить эмоционально, на уровне переживаний. В противном случае происходит фиксация на травматическом опыте, которая приводит к фобии.
Если говорить, например, о боязни пауков, которые в большинстве случаев не представляют никакой угрозы, они могут быть неким символом, связанным с какой-то травматической ситуацией в детстве, чем-то очень мрачным и пугающим. Если это удаётся осознать и прожить эмоционально, фобия исчезает.
Иногда травма проживается не до конца. Например, при потере близкого: человек может застрять на одной из стадий горя (отрицание, злость, торг, депрессия, принятие), вследствие чего образуется невроз.
— В основе всех страхов, говорят психологи, лежит тревога смерти. Реально ли вообще преодолеть эту тревогу?
— Тревогу смерти, по большому счёту, можно назвать фобией. Как правило, она может быть связана, помимо прочего, с экзистенциальной виной. Это вина перед самим собой за нереализацию собственного потенциала, своих способностей и возможностей. Когда человек живёт не своей жизнью, а следует чужим, навязанным предписаниям — тому, что говорят родители, общество, институты.
Тревогу смерти лечить не нужно, считают экзистенциалисты. Если человек пересмотрит свою жизнь, найдёт возможности реализовать себя, свои подлинные устремления, смерть уже не будет так страшна. Иными словами, чем полноценнее мы живём, тем меньше нас волнует конечность жизни.