6 декабря Владимир Путин, со ссылкой на доклад министра обороны РФ Сергея Шойгу, сообщил о полном разгроме «Исламского государства» (ИГ).
12 декабря в Белом доме, на церемонии подписания оборонного бюджета, Дональд Трамп заявил, что США добились победы над боевиками этой террористической организации в Сирии и Ираке.
22 декабря английский премьер Тереза Мэй, выступая на военной базе в Акротири (Кипр), радостно сообщила о том, что ИГ «сокрушено» в Сирии и Ираке.
Ну а француз Эммануэль Макрон, тот двумя днями позже вообще принял в Париже военный парад в честь победы Франции и западной коалиции над террористами ИГИЛ в Сирии и Ираке. Парад проходил на Елисейских полях, и Макрон принимал, стоя на том же балконе, на котором после окончания Второй мировой выступал Шарль де Голль.
И вот последняя новость. Дания вывела свои войска из Ирака! Все 180 человек.
В общем — FelixVictoria, Счастливая Победа!
Но практически сразу после «победы» эти лидеры подтвердили величие древних римлян. Ведь говорил же более тысячи семисот лет назад очень неплохой римский император Диоклетиан: «Человеческая природа умеет легче переносить невзгоды, нежели сохранять умеренность в счастье».
Не прошло и четырех месяцев после объявленной «FelixVictoria», и неумеренность желаний планетарных «вершителей судеб» привела к тому, что на территории Сирии, кроме гражданской войны, мы имеем, по факту, турецко-курдскую войну и войну ирано-сирийцев против Израиля. Или кто-то будет рассматривать израильские обстрелы Дамаска и ракетные атаки на израильские военные объекты как «легкое недоразумение»?
Да, с утра 10 апреля весь север Израиля был в сиренах тревоги, а гражданские власти некоторых городов открывают убежища даже без приказа военных. Причем следует отдавать себе отчет, что все это в значительной мере прокси-война России и США на сирийском «театре военных действий».
А что в это время «люди ИГИЛ»?
В феврале 2018 года французский журналист и создатель международной медийной сети «Вольтер» Тьерри Мейсан задался естественным вопросом: а куда делись те ИГИЛовцы, над которыми одержана победа? Ведь главное по окончании любой идеологической войны — это «проблема приобщения побеждённых воинов, многие из которых совершали тяжкие военные преступления, к мирной жизни с победителями». А количество таких «побежденных», по подсчетам Мейсана, приближается к четверти миллиона человек...
Конечно, большинство местных уроженцев, мобилизованных в войска Халифата за последние четыре года, растворятся в суннитской массе своих стран. И, очевидно, в итоге окажутся в составе войск Башара Асада, умеренной оппозиции или курдов. А что будет с «идейными» и иностранными бойцами? В свое время в разговоре со мной министр сельского хозяйства Регионального правительства Курдистана Абдулсаттар Меджид более чем высоко оценил боевые качества «идейных» ИГИЛовцев: «У них тоже есть свои идеи, и они в них верят. У них есть свой шариатский мир, и они хотят остальной мир сделать таким». И не смотрите, что это «министр-аграрий» — Меджид в пешмерга (курдской армии) с 1987 года.
Иностранные бойцы — тоже идейные, и их тоже много. В конце октября 2017 года «The Soufan Center» и «The Global Strategy Network» опубликовали доклад «После Халифата: иностранные бойцы и угроза возвращения», где количество иностранцев в войсках Халифата было определено в не менее 29 тысяч человек. В действительности же гораздо больше, поскольку составители смогли получить данные только по 53 странам из необходимых 86.
По мнению Тьерри Мейсана, большинство бойцов ИГИЛ сейчас переброшены в другие регионы, в основном в индийский субрегион — Афганистан, Пакистан, Индию, Бангладеш и Мьянму. Но некоторая часть, «сгруппировавшись, пытаются завладеть новыми территориями где-нибудь рядом с бывшим Халифатом.... Но о глобальной стратегии они не помышляют». И здесь, похоже, француз ошибается: еще как помышляют.
ИГИЛ и земля
Конечно, ИГИЛ потерял подавляющее большинство территорий, контролируемых им еще три года назад. Но лидеры Халифата еще в конце 2017 года приняли новую государственную концепцию, в которой потерю территорий в Сирии и Ираке рассматривают как несущественную и лишь «временную неудачу в ее предопределенном путешествии к победе» (заявление «халифа» аль-Багдади 28 сентября 2017 года). И кстати, какими бы ни были потери ИГИЛ, последний лист ФОРБСа «Топ-75 самых могущественных людей планеты» поставил Абу-Бакра аль-Багдади на 73-е место. Конечно, это не Си вкупе с Владимиром и Дональдом (тройка лидеров), но все же на ступеньку выше, чем президент Индонезии Джоко Видодо. А Индонезия — это 14-я страна мира по территории и 4-я по населению.
Что до территории, то ИГИЛ не потерял ее всю. Сейчас на территории Сирии существует пять «карманов», территорий, которые по-прежнему контролирует ИГИЛ:
1. «Восточный» карман на правом берегу Евфрата, вдоль границы с Ираком.
2. «Прибрежный карман» в речной долине правого берега Евфрата.
3. «Западный карман» в пустыне (бадии) на левом берегу Евфрата.
4. «Столичный карман» в южном пригороде Дамаска.
5. «Южный» карман в провинции Дераа на границе с Израилем и Иорданией, где окопалась сотрудничающая с ИГИЛ «Армия Халида ибн аль Валида» (Джейш Халид ибн аль-Валид).
«Столичный» карман халифатчики, очевидно, в ближайшее время потеряют. Успешная российско-сирийская операция по освобождению Восточной Гуты позволила сконцентрировать на юге Дамаска значительные силы и за последнюю декаду «выдавить» ИГИЛовцев с большей части подконтрольной им территории кармана. В руках ИГИЛ осталась только территория бывшего лагеря палестинских беженцев (менее трех квадратных километров). Но и оттуда они огрызаются очень качественно, вплоть до массированных минометно-артиллерийских обстрелов центра сирийской столицы.
«Южный» карман армия Асада пока не трогает. Во-первых, у нее нет там непосредственного контакта с этим районом. Территория «Армии Валида» окружена землями, контролируемыми сирийской оппозицией и «Джебхат ан-Нусрой». Которые совсем не дружат между собой, и, например, год назад, в марте 2017-го, только за неделю столкновений там погибло более трехсот противников Асада. Зачем сирийскому президенту им мешать?
Гораздо сложнее ситуация в районе Евфрата. Там на западном берегу (контролируемом башаро-русскими) находится самый большой «карман» ИГИЛ (более 4 000 км2). На восточном, на территории курдо-американцев, почти такой же большой «восточный» карман.
Между ними «прибрежный» карман — узенькая полоска правобережья Евфрата. 1 мая именно против нее курды и другие американские прокси начали операцию «Шторм Джазиры». Но полагаю, что бородатые за этот район будут драться отчаянно. Потому что он находится на территории нефтяного кластера «Маядин — Абу-Кемаль», самого богатого сирийского нефтяного поля. Потеря «прибрежного» кармана означает для ИГИЛ потерю энергетической самодостаточности. Ведь крекинг нефти — это не такая уж и сложная операция, а нефти там много. Поэтому не стоит удивляться, что, по сведениям российской, сирийской и иракской разведок, «халиф» ИГИЛ Абу-Бакр аль-Багдади находится именно в этом районе в городе Аль-Хаджин (Абу Али аль-Басри, Иракский отдел МВД по разведке и борьбе с терроризмом).
Очевидно, с целью помощи халифу и его «прибрежным» готовился удар из самого крупного, «западного», кармана ИГИЛ. Об этом стало известно 5 мая, но уже 8-го сирийская 5-я дивизия, при поддержке палестинских союзников, атаковала этот регион ИГИЛ со стороны Евфрата. За три дня наступления сирийцы заняли около 1 500 кв. километров территории (около 40% кармана).
Но еще ничего не закончилось...
В условиях «цивилизованной» войны это означало бы победу. Но не в Сирии.
Во-первых, боевики ИГИЛ умеют драться. И потери русско-башаровских войск в этом бою уже начали, похоже, выражаться не только в людях или танках, но и в вертолетах. Во всяком случае, ИГИЛ приписал себе погибший 7 мая в районе Евфрата российский вертолет. А ведь это был не какой-нибудь Ми-8, а Ка-52. «Аллигатор»!
Во-вторых, боевые действия происходят в бадии, или, как ее еще называют, «сирийской степи». Хотя на самом деле это каменистая пустыня/полупустыня (серир). Насквозь прорезанная каньонами, пещерами и созданными за тысячи лет тоннелями. То есть — убежищами. ИГИЛ как боевая единица родилась 15 лет назад именно в такой пустыне иракской провинции Ансар и с первых дней своего существования научилась действовать в таком безликом ландшафте. Поэтому даже если армия захватит какой-либо холм или поселок, то это не означает, что ИГИЛ утратит способность мобилизоваться в этом районе. А это всегда будет делать правительственные войска уязвимыми.
Голодом их там тоже не возьмешь. Как раз в канун гражданской войны «Международный фонд сельскохозяйственного развития» закончил проект восстановления деградированных земель в сирийской бадии). Только натуральный кормовой кустарник там был высажен на ста тысячах гектаров. И в 2010 году некоторые пастухи сообщали о десятикратном увеличении производительности своего скота. Так что для человека, особенно с оружием, найти там пищу — не сложная проблема.
Сами сирийцы считают, что «ключом к победе или, по крайней мере, значительному подавлению такого режима операций, который использует ИГИЛ в сирийской пустыне, являются более широкое присутствие войск, регулярное патрулирование и постоянное наблюдение».
А пока такого нет, не спешите ИГИЛ хоронить. Помучиться еще придется...