Удивительно, что роман «Пляж» британца Алекса Гарленда прошёл мимо меня в юности. Я как раз читал подобную литературу. Всё ограничилось просмотром одноимённого фильма 2000 года. Тогда и режиссер Дэнни Бойл с его Trainspotting казался неимоверно крутым и ещё не скатился в слезливые мелодрамы, да и молодой Леонардо Ди Каприо был не менее популярен, чем сегодня.
К тому же на премьерный показ нам дали пригласительные, а в переполненный зал удалось пронести пиво.
Мне было всего 18 лет, и фильм зашёл хорошо: много погонь, драк и прочей остросюжетной ерунды под пиво.
Общий сюжет про таинственный остров и непрошеных туристов хоть и понравился, но вскоре совершенно забылся и размылся. В памяти остался лишь молодой Лео, судорожно пытающийся сбежать от бандитов по золотому песку пляжа. Красиво и, в общем-то, всё.
Недавно на глаза попалась книга «Пляж». Для разнообразия решил её прочитать. К счастью, на это дело ушло всего два дня. Книга легко читается — спасибо и на этом.
Но чем дольше я читал, тем больше, во-первых, я недоумевал, что это за чушь и почему она так популярна, а во-вторых, попросту хотелось бросить эту бесконечную жвачку.
Подобные книги с красочными, но абсолютно бессмысленными сюжетами, столь характерными для искусства постмодерна конца XX — начала XXI века, я называю «сериалами». В таких случаях суть истории можно было бы сжать до размеров рассказа, если убрать глупые диалоги и описания природы или каких-то примитивных процессов сродни ловле рыбы или разведению костра.
Но в «Пляже» всё это, наоборот, намеренно растягивается — до нудной бесконечности, когда, если вы не любитель телевизионного «мыла», нужно прилагать усилия, чтобы не оборвать чтение.
В романе нет смысла, нет морали. Даже когда кровавая развязка случилась и автор пишет свои воспоминания, он не видит, не понимает причинно-следственной связи, он просто констатирует произошедшие факты.
Как любят говорить критики о плохих фильмах: героям не хочется сопереживать. Вот и в «Пляже» так же.
Но вопреки жанру, когда с героями-идиотами безжалостно расправляются, будто преподнося читателю урок, Алекс Гарленд не делает никаких выводов.
Повторюсь: всё это очень характерно для современного искусства постмодерна, поэтому книга и фильм были восторженно восприняты критиками и зрителями.
Но если фильм — это, в первую очередь, развлечение, то книга — это литература. И «Пляж» — это не литература, это красочное телевизионное «мыло» в текстовом виде.
Это абсолютно пустое чтиво. Герои романа не только не заставляют читателя сопереживать им и их поступкам, от них — от героев и их поступков — попросту тошнит. Они аморфны, глупы. Они напоминают стаю прибившихся к берегу мерзких медуз, которых в концовке ворошат палкой, превращая в кисель.
Но больше всего отвратительно то, что именно такая литература сегодня в фаворе. Такие романы, как «Пляж», стимулируют молодых писателей развиваться в том же ключе — не быть исследователями и архитекторами человеческих душ. Всего-то и нужно — скрупулёзно описывать дегенератов вокруг себя, потакая им. Такие романы формируют нынешний низкий вкус и вообще весь литературный дискурс.
Роман «Пляж» часто сравнивают с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга. На мой взгляд, весьма безосновательно.
Повторюсь: у Алекса Гарленда нет смысла и морали, даже извращённой. Уильям Голдинг, в отличие от него, хотя бы выступал с открытым забралом, проповедуя социал-дарвинизм, утверждая, что зло и насилие сидит в каждом, даже самом маленьком человеке. Кто укротит пороки человека, если не государство и крепкая рука капиталиста?
«Повелитель мух» — это уныние, а уныние — это грех. Но Уильям Голдинг честен в своей извращённой греховности. Алекс Гарленд не дотянул и до этого.
Однако и «Пляж», и «Повелитель мух» ложатся в общий дискурс общества потребления и поклонения «золотому тельцу». Нынешний дискурс плодит дегенератов. Покорных и послушных.
Очень жаль, что, судя по всему, Алекс Гарленд не читал «Незнайку на Луне» Николая Носова и не знаком с его Островом Дураков. Концовка «Пляжа» могла получиться куда сильнее.