Молодости свойственно самоутверждение. Очевидно, эта закономерность проявляется и в политике. Например, у «молодых республик». Особенно, если они никем не признаны и полностью зависимы от тех, кто их приручил; в то время как «отцы-основатели» заверяют мир, что их детище на самом деле самостоятельное и независимое...
«С чего начинается родина»
Недавно на оккупированной части Донецкой области исключили из списка обязательных предметов «государственной итоговой аттестации 2017 года» украинский язык. Шаг предсказуемый, но знаковый.
«Украинский язык был убран из списка предметов для сдачи ГИА. По предварительным результатам мониторинга, который мы проводили в течение первого семестра и во время подготовки нормативной базы для вступительной кампании, в нем не было потребности, не было запроса и вообще желающих сдавать украинский язык», — говорится в сообщении «министерства образования и науки ДНР».
При этом отмечается, что украинский язык остается в школьной программе, в списке же обязательных предметов для выпускников 9-х классов будут русский язык и математика, для 11-х — только русский.
Тем временем на одном из «ДНРовских» интернет-ресурсов проводится опрос относительно того, должен ли быть украинский язык обязательным к изучению в школах «ДНР». Предлагаются следующие варианты ответа:
— «Да. В школах ДНР должны изучать украинский язык в обязательном порядке. Это нужно, чтобы продемонстрировать, что мы — не такие и не уподобляемся Украине»;
— «Нет. В государстве, где практически 100% населения говорит на русском языке, украинский должен изучаться по желанию учащихся»;
— «Мне всё равно. Знание лишнего языка не помешает, потому что «сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек!»...
К слову, согласно последней переписи населения Украины, 57% жителей Донецкой области идентифицируют себя как этнических украинцев, при этом 41% считают украинский язык родным.
Комментируя сепаратистский опрос, один пользователь пишет: «А смысл? Поступают выпускники в вузы ДНР/ЛНР или в российские. На Украине они поступить не смогут — наши аттестаты там не действительны...».
Как сообщалось, в 2016 году Министерство образования и науки Украины отменило вступительные квоты для выпускников из зоны АТО. У абитуриентов из оккупированных районов появилась возможность поступать в вузы без внешнего независимого оценивания на основе вступительных экзаменов.
«Донбасс пытались украинизировать 4 раза, начиная с 20-х годов прошлого века. Потом эстафету немцы подхватывали и т. д. Чем это всё закончилось, мы все знаем — ничего за 100 лет не получилось...», — комментирует опрос другой пользователь.
Проводя параллели между языковой ситуацией на оккупированных территориях Донбасса и советской историей, стоит обратить внимание на один примечательный факт. Точнее письмо, написанное в далеком 1960 году группой донбасских шахтеров в газету «Правда».
Тогда через прессу горняки пытались выяснить у московского центра, планируется ли окончательная русификация Украины, стоит ли им говорить на украинском или уже переходить на русский:
«Дело в том, что украинский язык и украинская национальность находятся действительно в противоречивом положении, — писали шахтеры. — И нужно бы их двинуть в ту или иную сторону, в зависимости от того, чего требуют законы общественного развития».
При этом авторы письма подчеркивали, что, мол, в будущем будет единый общий язык на всей земле и не будет деления на национальности, и почему бы украинскому народу не стать первым, который лишится своего языка и других национальных признаков...
«Там, где нас нет»
Языковой вопрос — не единственная тема, за счет которой пытается самоутверждаться «молодая республика».
Например, на первых страницах одной из главных сепаратистских газет «Донецкое время» регулярно публикуется подборка социально-экономических новостей, призванных убедить читателя, что, дескать, дела в «ДНР», в отличие от Украины, идут в правильном направлении...
К примеру, новость из «оккупированной ВСУ» Константиновки: «Владельцы автобусных маршрутов обратились к городским властям с просьбой повысить стоимость проезда в автобусах города. Сначала речь шла о пяти гривнах, а через две недели стали говорить о семи...».
Другое дело в «освобожденном» Донецке: «На пересечении Университетской улицы и Театрального проспекта начал работу Сервисный центр предварительной продажи билетов на все виды транспорта. Центр открылся по многочисленным просьбам жителей Республики при содействии Министерства транспорта ДНР...».
В продолжение транспортной темы: «Проезд в троллейбусах Славянска подорожает до 2 гривен 50 копеек. Это связано с тем, что с 1 января 2017 года цена электроэнергии для транспорта выросла в два раза. В Славянском троллейбусном управлении сообщили, что такого резкого увеличения тарифа еще не было. Причем уведомление пришло буквально в канун Нового года».
Тем временем в «республике»: «Министерство здравоохранения ДНР в прошедшем году профинансировало закупку нового медицинского оборудования на сумму свыше 2,7 миллиона рублей... За 2016 год на приобретение оборудования и предметов долгосрочного пользования Министерством здравоохранения ДНР было профинансировано 2 750 535 рублей»...
«Мы — не они»
Таким образом, раскрутка языкового вопроса и продвижение местечкового «позитива» на фоне неутешительных новостей из Украины — пожалуй, единственное, что нынче могут предложить оккупационные власти местным жителям. Учитывая, что большинство тамошнего населения, согласно «ДНРовской» социологии, устало от «зашкаливающей антиукраинской риторики» и при этом чувствует дефицит в «новостях экономики».
Вот и находит сепаратистская пропаганда выход в том, чтобы подавать «зашкаливающую антиукраинскую риторику» под видом якобы сухих «новостей экономики». Ведь если совсем без «мы — не они», собственно, и рассказывать нечего...