«Пятая терапия»: кинокайф Стаса Домбровского

Оканчивается работа над фильмом Алисы Павловской «Пятая терапия», в основу которого положены автобиографические посты в Facebook одесского поэта-провокатора Стаса Домбровского. Сам он выступил соавтором сценария и исполнителем главной роли в картине.

Лента рассказывает о криминальном и наркоманском прошлом главного героя. В 15 лет он узнал, что болен СПИДом и пустился во все тяжкие. Дойдя до самого дна с целым списком тяжёлых болезней, Стас сумел остановиться и начать новую жизнь. О том, чего ждать от фильма, рассказывает Стас Домбровский.

Как расшифровывается название фильма «Пятая терапия»?

В 2007 году мне поставили диагноз третья стадия СПИДа. К тому же у меня был туберкулёз, гепатит, плеврит обоих лёгких... Короче, я был фактически трупом. На тот момент я находился в зоне строго режима. И в связи с этим меня вывезли в республиканскую больницу, в которой была специальная палата для таких как я, и называлась она «Пятая терапия». Туда сносили тех, кто умирает. За два месяца, которые я провёл в этой палате, из 22 моих соседей умерло 17. Из этой спецпалаты меня актировали — вынесли умирать за пределы зоны. Таким образом, я оказался на свободе на полтора года раньше срока.

Пятая терапия в фильме — это своего рода точка отсчёта?

Это некая точка отсчёта, которая заставила почувствовать дно и принять чёткое решение «хватит!»

В одной из публикаций в прессе ваш фильм называется «настоящим кино о настоящей Одессе». Имеется в виду, что в ленте будет ставка на одесский колорит, которого в городе не осталось?

Этого трафаретного одесского колорита и не было никогда. В Одессе крайне мало говорили на том колоритном суржике, который в последнее время выдают за характерную особенность нашего города. Это всё миф. А настоящая Одесса — это умение с юмором переживать любые тяготы жизни. Именно это мы и покажем в фильме.

Когда появился замысел снять такой фильм?

Идея снять фильм о себе у меня родилась ещё лет в 11 (улыбаясь). Ну, а если серьёзно, то когда я посмотрел ленту Алисы Павловской о Стасе Подлипском «Не хочу умирать» (2013), то предложил ей снять кино о себе. На что Алиса посмеялась... В течение последующего года я создавал самого себя. Кардинально менял свою жизнь и писал в Facebook о своей прошлой криминальной наркоманской жизни. Через некоторое время Алиса прочитала несколько таких моих постов и мы взялись за сценарий. Сама съёмка в итоге заняла всего месяц.

Сценарий был полностью написан на основе ваших постов в Facebook?

Да, абсолютно. 2 года и 8 месяцев назад я начал выздоравливать от наркотической зависимости. Facebook для меня тогда стал своего рода терапией. В социальной сети я рассказывал о своём прошлом. Мне было абсолютно всё равно, что обо мне подумают окружающие. Главное, что на тот момент я сам о себе уже многое понял.

Например, я вставал сутра и у меня появлялась желание употребить наркотики или пойти добыть денег старым путём (украсть). Но вместо этого я садился и выписывал что-то из прошлой жизни. И после того, как я это публиковал — я мог уже спокойно продолжать день и шёл работать: стоял на улице, как живая скульптура, посещал курсы кройки и шитья, делал какие-то театральные проекты... Словом, я выливал в Facebook свою ломку и шёл дальше.

А какой была реакция читателей на эти посты?

Была критика, которую я внимательно читал и вносил правки в записи. Благодаря этому я отчасти и усовершенствовал свой стиль. Вскоре должна выйти моя первая книга.

Какие наркотики фигурируют в фильме?

Ширка, чёрный опиум, экстази, трава... банальщина. Уличные наркотики. Так называемая «босяцкая каша» — то, что заставляет не видеть реальность.

В вашем фильме наркотики будут показываться с морализаторской точки зрения, а-ля «не делайте так»?

Никакого морализаторства в фильме нет. Первопричина всего зла — не в наркотиках, как таковых, а в самом человеке. Когда зависимому человеку говорят, что он наркоман и нужно завязывать, то он обычно начинает говорить, что окружающие ничего не понимают. Типа, «мы летим, а вы ползёте». Чем ниже поступки — тем выше им придумываются оправдания. Наш фильм об оправданиях, которые придумывает себе зависимые человек, чтобы не жить, а существовать.

Я так часто рассказываю о своём криминальном и наркоманском прошлом, прежде всего, чтобы вы все знали, кто перед вами стоит, и чтобы я не мог вас обдурить. Своими рассказами я себя же и ограничиваю.

Вы смотрели фильмы Александра Шапиро? Во многих его картинах делается акцент на наркотиках. Некоторые же свои ленты он снимал под воздействием веществ, расширяющих сознание. Таков был его творческий стиль. А участвовали ли наркотики в создании «Пятой терапии»?

Я посмотрел отрывками один или два фильма Шапиро. Эти картины вызвали у меня тягу к наркотикам. Потому что я действительности до сих пор не знаю ничего лучше, чем наркотик. Поэтому я полностью отказался от любых наркотиков и алкоголя.

«Пятая терапия» снималась в полнейшей трезвости. Она, прежде всего, не о криминале и наркоте. А о том, как важно научиться себя принимать. Это история о борьбе с самим собой.

Показывая этот фильм, я хочу поделиться своим опытом. Я бы хотел поездить с этой лентой по местам, где такое надо увидеть. Я хочу показать наркоманам или зекам, что если начинаешь работать над собой, то это выливается в положительный результат.

Как финансировался фильм?

Около $300 мы собрали благодаря краудфаундингу. Один бизнесмен по-дружески дал на фильм около $3 тыс. Значительную часть бюджета обеспечил продюсер. В целом на наш фильм сбросилось, наверное, 200 человек.

 

***

 

Проверьте свой рот...

 

Осуждая — проверьте свой рот

На желание быть униженным

Наш Отец лишь по силам дает

Измеряйте свои, — чтобы выдержать

 

Когда я срываю программу

Выходя с этим миром один на один

Мне тогда говорит моя мама

Шо?- опять обобрался, сын?

 

Помню, как мое детство кончалось

Я из дома в трамвае, мне шесть...

Батя пил, бил жену, все прощалось

Мать сказала: не твой это крест...

 

Я в тринадцать спасался в дурдоме

От спец — школы, бил люд, воровал...

Моя мать говорила с укором:

Не моим, ни чужим ты стал...

 

И уж если воруешь сынок

То старайся сносить вагонами

Ведь не ты, — это я тяну срок

Передачами. Нервами. Зонами...

 

И когда я впервые прочел

Все Булгакова, Хэма и Гессе

А потом с морфинизмом пришел

Было сказано: Сын мой стал бесом!

 

В общем: стало и мне тридцать три

Семь судимостей, боль и зависимость...

Я задумался, может таки,

Как то мне изменить эту слышимость?

 

Так не рвало меня еще

Все что было во мне несчастного

Возопило! Все сучье мое...

Мать плевала в лицо мое красное

 

Но всегда, когда падал я

Сколько б с трезвости не срывался

Она ближе, чем рядом была

Говорила: Опять усрался?

 

Все мы делали порознь с нею

Лишь молились и каялись вместе

Бог услышал и дал нам терпение

Быть счастливыми в час и на месте

 

Я на кухне готовлю омлет

Я другой, быть собой мне не хочется

Моя мать говорит теперь мне:

Стас, сынок и когда это кончится?

 

Никогда, отвечаю я ей:

Так устал я быть диким и конченным

Что наверное вряд ли теперь

Наше тихое счастье закончится...

 

У меня есть работа, жена

Я стою, словно нищий, в скульптуре

Но все это как мамы слова:

Наконец то ты вырос... в натуре!!!

 

И уж если мне падать в конец

Мать мне скажет: Поднялся и встал!

Потому что вернулся отец

Он как вышло, и не пропадал...

 

Что сказать на прощание Вам?

Это был не душевный стриптиз,

Я все это с земли писал

И мне очень не хочется вниз...

 

Оглянитесь по сторонам:

Сколько их, вот таких же как я,

По гражданским — по серым углам,

Убиваются, срут под себя?

 

Помолитесь за всех, за них...

Попросите у Бога прощения

За всех тех, чей животный лик

Вызывает у вас отвращение

 

Осуждая — проверьте свой рот

На желание быть униженным

Наш Отец лишь по силам дает

Измеряйте свои, — чтобы выдержать