Оканчивается работа над фильмом Алисы Павловской «Пятая терапия», в основу которого положены автобиографические посты в Facebook одесского поэта-провокатора Стаса Домбровского. Сам он выступил соавтором сценария и исполнителем главной роли в картине.
Лента рассказывает о криминальном и наркоманском прошлом главного героя. В 15 лет он узнал, что болен СПИДом и пустился во все тяжкие. Дойдя до самого дна с целым списком тяжёлых болезней, Стас сумел остановиться и начать новую жизнь. О том, чего ждать от фильма, рассказывает Стас Домбровский.
Как расшифровывается название фильма «Пятая терапия»?
В 2007 году мне поставили диагноз третья стадия СПИДа. К тому же у меня был туберкулёз, гепатит, плеврит обоих лёгких... Короче, я был фактически трупом. На тот момент я находился в зоне строго режима. И в связи с этим меня вывезли в республиканскую больницу, в которой была специальная палата для таких как я, и называлась она «Пятая терапия». Туда сносили тех, кто умирает. За два месяца, которые я провёл в этой палате, из 22 моих соседей умерло 17. Из этой спецпалаты меня актировали — вынесли умирать за пределы зоны. Таким образом, я оказался на свободе на полтора года раньше срока.
Пятая терапия в фильме — это своего рода точка отсчёта?
Это некая точка отсчёта, которая заставила почувствовать дно и принять чёткое решение «хватит!»
В одной из публикаций в прессе ваш фильм называется «настоящим кино о настоящей Одессе». Имеется в виду, что в ленте будет ставка на одесский колорит, которого в городе не осталось?
Этого трафаретного одесского колорита и не было никогда. В Одессе крайне мало говорили на том колоритном суржике, который в последнее время выдают за характерную особенность нашего города. Это всё миф. А настоящая Одесса — это умение с юмором переживать любые тяготы жизни. Именно это мы и покажем в фильме.
Когда появился замысел снять такой фильм?
Идея снять фильм о себе у меня родилась ещё лет в 11 (улыбаясь). Ну, а если серьёзно, то когда я посмотрел ленту Алисы Павловской о Стасе Подлипском «Не хочу умирать» (2013), то предложил ей снять кино о себе. На что Алиса посмеялась... В течение последующего года я создавал самого себя. Кардинально менял свою жизнь и писал в Facebook о своей прошлой криминальной наркоманской жизни. Через некоторое время Алиса прочитала несколько таких моих постов и мы взялись за сценарий. Сама съёмка в итоге заняла всего месяц.
Сценарий был полностью написан на основе ваших постов в Facebook?
Да, абсолютно. 2 года и 8 месяцев назад я начал выздоравливать от наркотической зависимости. Facebook для меня тогда стал своего рода терапией. В социальной сети я рассказывал о своём прошлом. Мне было абсолютно всё равно, что обо мне подумают окружающие. Главное, что на тот момент я сам о себе уже многое понял.
Например, я вставал сутра и у меня появлялась желание употребить наркотики или пойти добыть денег старым путём (украсть). Но вместо этого я садился и выписывал что-то из прошлой жизни. И после того, как я это публиковал — я мог уже спокойно продолжать день и шёл работать: стоял на улице, как живая скульптура, посещал курсы кройки и шитья, делал какие-то театральные проекты... Словом, я выливал в Facebook свою ломку и шёл дальше.
А какой была реакция читателей на эти посты?
Была критика, которую я внимательно читал и вносил правки в записи. Благодаря этому я отчасти и усовершенствовал свой стиль. Вскоре должна выйти моя первая книга.
Какие наркотики фигурируют в фильме?
Ширка, чёрный опиум, экстази, трава... банальщина. Уличные наркотики. Так называемая «босяцкая каша» — то, что заставляет не видеть реальность.
В вашем фильме наркотики будут показываться с морализаторской точки зрения, а-ля «не делайте так»?
Никакого морализаторства в фильме нет. Первопричина всего зла — не в наркотиках, как таковых, а в самом человеке. Когда зависимому человеку говорят, что он наркоман и нужно завязывать, то он обычно начинает говорить, что окружающие ничего не понимают. Типа, «мы летим, а вы ползёте». Чем ниже поступки — тем выше им придумываются оправдания. Наш фильм об оправданиях, которые придумывает себе зависимые человек, чтобы не жить, а существовать.
Я так часто рассказываю о своём криминальном и наркоманском прошлом, прежде всего, чтобы вы все знали, кто перед вами стоит, и чтобы я не мог вас обдурить. Своими рассказами я себя же и ограничиваю.
Вы смотрели фильмы Александра Шапиро? Во многих его картинах делается акцент на наркотиках. Некоторые же свои ленты он снимал под воздействием веществ, расширяющих сознание. Таков был его творческий стиль. А участвовали ли наркотики в создании «Пятой терапии»?
Я посмотрел отрывками один или два фильма Шапиро. Эти картины вызвали у меня тягу к наркотикам. Потому что я действительности до сих пор не знаю ничего лучше, чем наркотик. Поэтому я полностью отказался от любых наркотиков и алкоголя.
«Пятая терапия» снималась в полнейшей трезвости. Она, прежде всего, не о криминале и наркоте. А о том, как важно научиться себя принимать. Это история о борьбе с самим собой.
Показывая этот фильм, я хочу поделиться своим опытом. Я бы хотел поездить с этой лентой по местам, где такое надо увидеть. Я хочу показать наркоманам или зекам, что если начинаешь работать над собой, то это выливается в положительный результат.
Как финансировался фильм?
Около $300 мы собрали благодаря краудфаундингу. Один бизнесмен по-дружески дал на фильм около $3 тыс. Значительную часть бюджета обеспечил продюсер. В целом на наш фильм сбросилось, наверное, 200 человек.
***
Проверьте свой рот...
Осуждая — проверьте свой рот
На желание быть униженным
Наш Отец лишь по силам дает
Измеряйте свои, — чтобы выдержать
Когда я срываю программу
Выходя с этим миром один на один
Мне тогда говорит моя мама
Шо?- опять обобрался, сын?
Помню, как мое детство кончалось
Я из дома в трамвае, мне шесть...
Батя пил, бил жену, все прощалось
Мать сказала: не твой это крест...
Я в тринадцать спасался в дурдоме
От спец — школы, бил люд, воровал...
Моя мать говорила с укором:
Не моим, ни чужим ты стал...
И уж если воруешь сынок
То старайся сносить вагонами
Ведь не ты, — это я тяну срок
Передачами. Нервами. Зонами...
И когда я впервые прочел
Все Булгакова, Хэма и Гессе
А потом с морфинизмом пришел
Было сказано: Сын мой стал бесом!
В общем: стало и мне тридцать три
Семь судимостей, боль и зависимость...
Я задумался, может таки,
Как то мне изменить эту слышимость?
Так не рвало меня еще
Все что было во мне несчастного
Возопило! Все сучье мое...
Мать плевала в лицо мое красное
Но всегда, когда падал я
Сколько б с трезвости не срывался
Она ближе, чем рядом была
Говорила: Опять усрался?
Все мы делали порознь с нею
Лишь молились и каялись вместе
Бог услышал и дал нам терпение
Быть счастливыми в час и на месте
Я на кухне готовлю омлет
Я другой, быть собой мне не хочется
Моя мать говорит теперь мне:
Стас, сынок и когда это кончится?
Никогда, отвечаю я ей:
Так устал я быть диким и конченным
Что наверное вряд ли теперь
Наше тихое счастье закончится...
У меня есть работа, жена
Я стою, словно нищий, в скульптуре
Но все это как мамы слова:
Наконец то ты вырос... в натуре!!!
И уж если мне падать в конец
Мать мне скажет: Поднялся и встал!
Потому что вернулся отец
Он как вышло, и не пропадал...
Что сказать на прощание Вам?
Это был не душевный стриптиз,
Я все это с земли писал
И мне очень не хочется вниз...
Оглянитесь по сторонам:
Сколько их, вот таких же как я,
По гражданским — по серым углам,
Убиваются, срут под себя?
Помолитесь за всех, за них...
Попросите у Бога прощения
За всех тех, чей животный лик
Вызывает у вас отвращение
Осуждая — проверьте свой рот
На желание быть униженным
Наш Отец лишь по силам дает
Измеряйте свои, — чтобы выдержать