Как поступают пчелы растревоженного улья? Правильно, летят вслед за обидчиком и смотрят, что можно сделать. Где медведь, там и шкура. Раньше этим занимались специально обученные военные люди. Теперь, в мире коммуникаций и податливых границ, дело мщения приобрело личный и, одновременно, всенародный характер. Это недвусмысленно продемонстрировала «черная волна» — арабы и африканцы, обсевшие и жалящие Германию — медведя европейской экспансии. Но речь сейчас не о них.
О них уже высказались по обе стороны нового «железного занавеса».
На Востоке позлорадствовали, что «черные» пчелы с преступной червоточиной от рождения будут жалить невинных «белых фройляйн», и пусть знают, как дружить не с теми и наведываться в чужие ульи. Кошка лапой, а медведь всей пятерней. Повздыхали-посетовали на примерах из собственного геополитического опыта: медведь дожидает того, как бы содрать кожу с кого, два медведя в одной берлоге не уживутся, с медведем дружись, а за ружье держись, медведь-то новый, да поводильник-то старый.
На Ближнем Востоке поддержали пчел. Медведя бояться, так и ягод не видать, медведь силен, да на цепи водят, плясать учат.
Либералы на Западе призвали отказаться от парфюмерии, чтобы не возбуждать пчел цветочными ароматами. Живут пчелы и в поле, коли не зовут в лес. Призывали подкормить пчел, усиленно интегрировать, сделать их менее кусачими, напомнить им о секс-приличиях, а себе: медведь в лесу — что боярин в городу.
Радикалы будили медведя на рогатину. Медведь пчелам не угодник.
Остальные лицемерно осторожничали: не прав медведь, что улей разорил, не правы и пчелы, что в лес поперли.
В этой народной мудрости вся квинтэссенция международной политики: друзей среди чужаков нет, не суйся, уважай других, но и тебя пусть уважают, не так страшен враг, не бойся вернуть свое, не бойся осуждения врага. Медведь не умывается, да все его боятся.
Захлестнувшее Европу миграционное наводнение направлено на Запад той же неумолимой внутренней логикой и осознанием нанесенной обиды.
Молчаливое преступное согласие, подстрекательство, радикальное дипломатическое или военное вмешательство во внутренние дела африканских и ближневосточных стран-доноров Европы полностью снесло с лица земли обустроенное пространство выживания десятков и сотен миллионов людей. Их теперешнее вынужденное переселение в Европу — не вторжение «черной волны» насильников и подонков, а последняя попытка играть по правилам справедливости первобытного общества, которым оказался Запад.
Взял топор — отдай нож.
Отдай, что хочешь, даже то, что не нужно. Соблюсти последние условные приличия и из уважения к авторитету жертвы сделать вид, что разбойное нападение и кража — только обмен. Ближний Восток знаком с правилами гостеприимства. Гость — по воле Аллаха, в доме принимают всех, ведь кто-то из незнакомцев может оказаться преступником, а кто-то — посланником свыше. Жители разоренных арабских колоний просто устали принимать европейских преступников, не дождавшись прихода божьих посланников. И отправились на их поиски в Европу. А Европа принимает, кормит и потакает всем желаниям разоренного гостя, понимая, что теперь ему идти некуда. Отказ в гостеприимстве, последней милости победителя, чрезвычайно опасен. Ведь побежденный и без того унижен и обобран до нитки.
Способен ли на такое другой униженный и обобранный до нитки народ — украинцы?
Может ли процесс грабежа награбленного быть «цивилизованным», без хватания «белых фройляйн», швыряния бутылок с зажигательной смесью в полицию и демонстративной агрессии в адрес власти?
Озверелая украинская толпа, двигавшаяся от «Евромайдана» к Банковой, рычала: «За своим пришли, Виталик», пугая яростью картонного дурилку-«ватажка» Кличко — немецкого протеже и тогдашнего самого вероятного кандидата на пост Президента Украины по версии Германии. Доказывая — не может.
Выходит, мы не можем обвинять «черную волну». Но мы можем к ней присоединиться.
Весь «Евромайдан» объяснили жаждой социальной справедливости и высокого уровня жизни, «как в Европе». Мишенью была «преступная влада», совершенно справедливо. Ее жестоко низвергли. Не без помощи извне, но сейчас это уже неважно.
На кого будет направлена следующая волна самозащитной ненависти? Снова на Банковую, где всегда есть свой медведь, который дожидает того, как бы содрать кожу с кого? Но справедливо лишь наполовину. Медведь-то новый, да поводильник-то старый.
Кроме того, как будет замечательно для самих немцев, когда толпы обнищавших украинцев двинутся в крупные германские города!
Мы докажем им, что не зря подписано соглашение, согласно которому украинцы в Европе ассоциируются исключительно с членом ЕС. Мы, белолицые, станем отличным контрастом тамошним чернолицым, мы вернем старой Европе ее прежний орднунг, входя стройными факельными колоннами под звуки маршевых барабанов. Запад, готовя «Евромайдан», организовал и поддержал его актив — украинских наци, с тихой затаенной скорбью вздыхая о добрых старых временах, когда «уси боялысь и не насмихалысь». Тем самым признав один кусок расколотой им Украины органичной частью Четвертого экономического рейха под фактическим управлением из Берлина.
Почему озверелая украинская толпа могла рычать про «за своим пришли» в Киеве, но не может в Берлине? Кто будет нести ответственность за германского Кличко и все остальное на украинской шее?
Кто еще нас будет кормить, как не Германия? Ведь США далеко, не доплывешь. Если сегодня «черная волна» объест Европу, а завтра уничтожит ее совсем, послезавтра некому будет заплатить и по украинским долгам.
Именно в этом теперь заключается сказка о Европе. Это попросту банк, в котором лежат компенсации за отобранные у нас материальные ценности, разрушенную экономику, города, государственность, независимое, а не колониальное самосознание. И, главное, жизни убитых гражданских людей (уже никто не вспоминает первых жертв «Евромайдана» — технических сотрудников киевского офиса «Партии регионов», расстрелянных в самом здании захватившими его евромародерами).
В сухом остатке сухая ненависть. Не арабско-африканская, а славянская. «Они нам за все заплатят», — говорят теперь не только на бескрайних засушливых пространствах страшного ИГИЛ, созданного Западом в своих интересах. Теперь эта мысль надолго поселилась и на восточной части еще недавно безопасного, дружелюбного и хозяйственного Европейского континента. Нас жалели, но жалеть — не жалить. Нас желали, но желать — не жулить.
Это уже поняли в Берлине.
«...Миграционная служба Германии массово отказывает беженцам с Украины в предоставлении убежища», — пишет издание Frankfurter Rundschau со ссылкой на агентство AFP. По его данным, удовлетворяется лишь каждое двадцатое прошение — положительное решение было принято по 5,3% заявлений. Всего с начала вооруженного конфликта в Донбассе их было подано более 7 тысяч — 2 тыс. 703 заявления в 2014 году и 4 тыс. 400 в 2015 году. «Каждый отказ сопровождается требованием покинуть страну», — цитирует Frankfurter Rundschau представителя Федерального ведомства по вопросам миграции и беженцев...
Но, как говорил один небезызвестный «Гнум», вмири зкасок тожи люби булочкы.