Недавно я вновь побывал в одной из своих любимых стран – Грузии, чтобы поучаствовать в мероприятии, организованном «Новой экономической школой Грузии» (NESG). Оно посвящалось теории общественного выбора (public choice) и проблематике ограничения государственной власти.
Следует сделать оговорку, что эта теория развивается на стыке экономической и политической наук, а корни того экономического учения, на котором она основывается, можно обнаружить в произведениях фон Хайека, Мизеса и Шумпетера, так называемой «австрийской школы». Любопытно, что то, что называлось «либерализмом» на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, в современных США и Европе теперь существует под другими названиями. В Америке в этом смысле можно говорить о либертарианстве, иногда – о крайнем консерватизме или новом консерватизме в экономической политике. К сожалению, термин «либерал» в США давно и прочно означает «социалист».
Ближе всего к классическому либерализму в истеблишменте нынешних США находится правый фланг Республиканской партии – получившее некоторую известность «Движение чаепития» (хотя и не все так просто). В частности, поэтому одним из патронов летней школы выступил проект FreedomWorks (что может быть переведено и как «Свобода работает», и как «Работы свободы», и эта многозначительность не случайна), который ассоциируется с именем действующего сенатора и кандидата в президенты США Теда Круза. Намек, собственно, делается на то, что нынешняя Америка довольно сильно отклонилась от ценностей, заложенных отцами-основателями в ключевые документы, но надо сказать, что такой взгляд на вещи подвергается артиллерийской критике со стороны медиа-истеблишмента США, который практически поголовно состоит из сторонников левых и центристских политических и экономических концепций.
Это и впрямь довольно сложная дискуссия, но суть разногласий может прояснить один пример, в 2009- 2014 годах ставший актуальным и для нашей страны. Как известно, пресловутый «план Полсона», а затем политика «количественного смягчения» позволили Америке преодолеть последствия взрыва кредитно-ипотечного пузыря. Но за чей счет и в рамках какой логики? Похоже, заплатил налогоплательщик, и в первую очередь – продуктивный средний класс. Оказалось, что «системные» банки, проводившие безумную политику, неприкасаемы, казна или бюджет обязаны подставлять им плечо, покоряться их шантажу, а результат один – расширение полномочий государственных институтов и их экономической власти. Далеко не все американцы согласны с подобной логикой, что и проявляется в результатах выборов в законодательные органы власти и нынешнем соперничестве за выдвижение кандидатов в президенты. А с точки зрения как политической идеологии, так и научной дискуссии, происходящее в экономике Запада уже достаточно давно является искажением свободного рынка, поскольку угнетает конкуренцию, парализует развитие и ограничивает право граждан распоряжаться своей жизнью.
Подчеркну, что есть и другая точка зрения. Скажем, Пол Кругман считает, что государственное вмешательство (регулирование) в экономику США чрезвычайно недостаточно и, чем глубже и шире вмешиваться, тем быстрее станет расти экономика и благосостояние граждан (такие взгляды называются сегодня неокейнсианскими). Самому спору скоро исполнится лет сто, и стороны, похоже, непримиримы, поскольку эти разногласия имеют и классовый, и политический, и исторический характер. На крайних флангах этого спектра находятся индивидуалистический анархизм (доходивший до своего пика в американские 1920-е) и коллективистский фашизм (достигавший своих высот в Центральной и Южной Европе, а также в СССР 1930-х).
Отчасти в силу вышесказанного классический либерализм в Европе – в общем и целом -- тоже сильно полевел (дело, собственно, дошло до того, что впервые за 30 лет оппозиционную Лейбористскую партию возглавил коммунист), но все еще сохраняется в политической жизни. В частности, в Германии эту нишу занимает Партия свободных демократов. В нормальных обстоятельствах это традиционный партнер демократов христианских (партии Ангелы Меркель), но вот сами «нормальные обстоятельства» в Европе «нулевых-десятых», похоже, стали встречаться все реже. Отсюда логично, что спонсором мероприятия в Грузии выступил Фонд Фридриха Науманна, поддерживающий идеи свободной рыночной экономики и максимально ответственного демократического управления.
Здесь, вероятно, следует сказать о том, что такое «безответственное демократическое управление». В частности, с заметным исключением для периода 1996-2000 гг. и с некоторым исключением для наших последних почти двух лет Украина как раз и существовала в условиях безответственной, а именно популистской демократии (в конце концов, порождающей изводы фашизма). Если исключить прямой подкуп и фальсификации, то никто ведь не заставляет граждан голосовать за политиков и партии, которые либо обещают золотые горы, либо (что, конечно, более тонкий вопрос) используют якобы безразмерные бюджетные средства для обеспечения своего практически вечного нахождения у власти.
Это проще, чем объяснять людям, что дефицит бюджета является морально неприемлемым, что общественные объединения могут быть в разы эффективнее, нежели государственные структуры, или что правительство, придумывая себе все новые и новые регулирующие функции, постепенно превращается в тоталитарного монстра, а подчиненная ему страна – в рабовладельческое общество.
Опять-таки пример из наших реалий. Многие годы подряд у нас ругают рыночную экономику или капитализм, обвиняя его во всех бедах. Но можно ли назвать страну, в которой максимально (и намеренно) ограничен выбор услуг здравоохранения, сведен к минимуму выбор в сфере среднего образования, почти полностью девальвирована ценность высшего образования, монополизированы поставки энергоносителей и транспортные перевозки, зарегулирован рынок земли, – рыночной экономикой?
Между тем, в тех отраслях, где вмешательство государства сведено к необходимому минимуму – Интернет, мобильная связь, кабельное телевидение, туризм, мы давно наблюдаем конкуренцию за качество и потребителя. Разумеется, упрощать подобные вопросы не стоит. Так, к примеру, общественным и частным структурам трудно конкурировать с государством в сферах, ради функционирования которых государство изначально и создавалось, а это оборона, безопасность и, в определенной степени, перераспределение ресурсов. Однако для того, чтобы разбираться в положении вещей, избегая небескорыстного догматизма или мракобесия (такого, как теории заговора), как академические экономисты и обществоведы, так и журналисты, а также общественные активисты собираются на такие насыщенные мероприятия, как в прекрасном грузинском Бакуриани.
Хочу отметить: и в плане демонстрации достижений модернизированной Грузии (как оказалось, правящей партии благодаря некоторым законодательным ограничителям практически не удалось, несмотря на ряд опасений в этом отношении, развернуть вспять процессы, запущенные в 2003-2012 гг.), и в плане проведения содержательного event организаторы постарались на славу. О туристической и страноведческой стороне явно нужно рассказывать отдельно, поэтому здесь – о стороне содержательной.
Я бы выделил три аспекта: уровень компетентности, актуальность и международный охват. Третий аспект самоочевиден. Это -- состав участников. США, Франция, Италия, Германия, Нидерланды, Польша, Словения, Литва, Сербия, Албания, Индия, Турция, Иран, Южная Корея, Казахстан, Кыргызстан, Азербайджан, Армения, Украина, Беларусь, Молдова, Грузия – вот, хочется верить, что никого не забыл. Так строятся самые причудливые, но, как правило, и наиболее прочные сетевые сообщества, угадываются контуры будущих глобальных процессов и налаживается диалог, в других условиях невозможный или объективно затрудненный старыми обидами.
Актуальность состоит в том, что ренессанс австрийской школы в экономике и так называемая новая институциональная теория -- это то, за что последние десятилетия вручили немало Нобелевских премий. С этим тезисом смыкается и компетентность: лично мне вряд ли посчастливилось бы увидеть в одном месте сразу нескольких ведущих мировых экономистов и публицистов на эту тематику (например, Рэндалла Холкомба из американской Флориды, Альберто Мингарди из итальянского Милана, Пьера Гарелло из французского Марселя), чьи статьи и работы ранее приходилось только читать. С грузинской стороны удалось плотно пообщаться с экономистами-практиками – людьми, консультировавшими и внедрявшими некоторые из грузинских реформ (в частности, это руководители NESG Гия Джандиери и Паата Шешелидзе), а также действующими грузинскими политиками (такими, как председатель парламентского комитета по правовым вопросам д-р Вахтанг Кхмаладзе). Нетрудно понять, насколько все это актуально для нашей страны именно сегодня, ведь мы пытаемся в чем-то следовать этой традиции реформ -- хотя сегодня часть наших грузинских единомышленников и настроена скептически (почему именно – в других публикациях).
Думается, ожидаемо, что одни страны смотрят сегодня на Украину с надеждой, другие – с любопытством, поскольку чуть ли не впервые за четверть века наша страна получила шанс выскочить из колеи «медленного развития», избавиться от «плавуна», на котором стоит наше общество, модернизация которого трижды оказывалась неглубокой и обратимой. Постоянно учиться, общаться и обмениваться опытом – один из немногих способов избежать нового погружения в болото отсталости и мракобесия, разочарования целых поколений.
Поэтому спасибо Грузии и ее либертарианцам за оптимизм, с которым я вернулся домой «лупати сю скалу», как в символическом стихотворении написал Иван Франко.