Почему не получилось как в Украине, потому что Белоруссия – не Украина. В Белоруссии никогда не было, нет и не будет Западной Белоруссии как идеологического и политико-географического феномена, на базе которой строится отдельная сильная группа элиты. Западная Белоруссия – это район католического Гродно, который занимает крайне незначительное идеологическое, географическое, политическое и религиозное место в Белоруссии. Поэтому никогда Белорусская политика не строилась на противостоянии и противоречиях двух крупных групп элит, как в Украине. В Украине интеллектуальная гегемония западно-украинской элиты всегда дополнялась экономическим ресурсом восточно-промышленных элит. Либо экономическое доминирование восточно-промышленных элит компенсировалось интеллектуальной гегемонией западной элиты. Поэтому, не смотря на доминирование в 90-их гг. в Украине восточно-промышленных элит, украинская государственность изначально была западоцентричная и в смысле влияния на руководство идей украинской независимости, и в смысле ориентации на западные структуры, чего в Белоруссии нет. Поэтому в Белоруссии нет того, что было в Украине изначально, и что привело, в конечном счете, к «оранжевой» революции, - структурного раскола элит.
Второе. В Белоруссии не был проведен этап первичного капиталистического накопления – приватизации крупных государственных активов. В Белоруссии фактически доминирует бюрократия постсоветского и неономенклатурного типа. Но бизнес элиты в Белоруссии нет. Есть мелкие группы бизнесменов. Тем более нет бизнес элиты, которая была бы структурно раздвоена, либо ориентировалась на западные центры власти и влияния.
Это тоже важный момент, поскольку переход части крупного бизнеса на сторону Ющенко, или, точнее, отказ на доминирование донецкой бизнес группы в 2004 году привел к «оранжевой» революции, как революции буржуазно-демократического типа.
В Белоруссии этого нет. И только сейчас, возможно, после президентских выборов, после того, как режим Лукашенко будет разгерметизироваться и размягчаться, возможна такая управляемая приватизация и управляемое формирование относительно суверенной бизнес элиты, которая сможет взять власть в свои руки.
Третий момент. Белоруссия специфична с точки зрения структурной экономики. Во-первых, часть белорусской промышленности – это бывший советский ВПК и крупное машиностроение, которое достаточно плотно и цепко включено в российские технологические, организационные и энергетические цепочки. С другой стороны, это аграрная страна. Вот этот синтез постсоветской аграрности и постсоветской индустриальности и воплощается в феномене Лукашенко и его политического режима.
Это, скорее всего, будет последний президентский срок Лукашенко, потому что должна быть либерализация. Это неосоциалистическое состояние экономики себя исчерпывает. Другое дело, что пик этого исчерпания и подъема либеральных идей и бизнес элит еще только впереди, эта волна только начинается. В любом случае, перемены грядут в Белоруссии. Только уже не по варианту «цветной» революции, а, возможно, в других каких-то вариантах.
И последний момент. Стратегическое значение Беларуси, особая роль Белоруссии в Великой Отечественной Войне, партизанская идентичность и жертвенность Белоруссии в годы войны сформировали особое отношение к истории и роли Белоруссии в российском стратегическом пространстве. Что, конечно же, намного отличается от Украины, где в годы войны были вооруженные отряды, которые боролось за украинскую независимость, и которые сейчас составляют историческую память национал-демократического движения в Украине.
А белорусские партизаны – это наследие советской идентичности, которое не может не играть роль в политической ментальности современных белорусов.