Доктор психологических наук и сотрудник Института социальной и политической психологии Вадим Васютинский — о насущных проблемах массового сознания украинцев, ценностных реакциях на решение Кабмина о прекращении соцвыплат населению оккупированной части Донбасса, а также о том, какую социально-психологическую функцию в нынешних украинских условиях призваны выполнять журналисты.
Вадим Александрович, какие социально-психологические проблемы являются наиболее актуальными для сегодняшней Украины?
Я бы выделил три основных. Во-первых, проблема ценностно-ориентационного самоопределения общества. Поскольку противостояние на Донбассе связано с нашим цивилизационным выбором — отказом от Востока и движением в Европу, то это побуждает большинство граждан как-то определяться в данной ситуации: на чьей они стороне, какое будущее предпочитают. С учетом того, что сегодня этим процессом охвачено все украинское общество, каждый гражданин в той или иной мере ощущает свою причастность к нему — то ли положительную, то ли отрицательную. И в нынешней Украине имеются разные взгляды, которые условно «по-крупному» делятся на проукраинские и пророссийские. Состоялась их поляризация: люди, ранее тяготевшие к центристским или компромиссным позициям, разошлись по более крайним.
Вторая проблема — это, собственно, война и все то, что с ней связано: кровопролитие, ужасы, беженцы. Ничего особо нового в психологическом смысле здесь нет. В каждой войне, по сути, наблюдается одно и то же: прославление героев, переживание по поводу гибели своих людей, с одной стороны, и ненависть к врагу, его дегуманизация, то есть лишение его образа человеческих черт — с другой. Ведь некоторые из нас даже радуются, по патриотическим соображениям, этой войне, поскольку она сплотила украинский народ, показала, кто наш враг и т. д. Но тут же возникает вопрос: насколько эти плюсы адекватны гибели людей? На подобные вопросы нельзя однозначно ответить. Разумеется, мы не должны сдаваться, но в то же время и особо радоваться по поводу событий, уносящих жизни людей, даже по ту сторону баррикад, тоже неуместно.
И, наконец, третья проблема — экономический кризис, вызванный прежде всего военным противостоянием, но не только. Наша олигархическая постсоветская экономика сама по себе развитию и процветанию не способствует. Но большинство людей думает не об экономических законах развития общества — их беспокоят проблемы с зарплатами и пенсиями, рост цен и т. д. Более осведомленную часть социума интересует вопрос осуществления реформ: будет ли их проводить новоизбранная власть или все снова сведется к имитации. Как бы там ни было, людей волнует то, как мы переживем этот кризис, и пугает не столько актуальное состояние экономики, сколько неопределенно-мрачные перспективы: что будет через месяц, год. Вполне вероятно, что через год все будет не так страшно, как сейчас кажется. Но сегодняшний страх и естествен, и реален.
Немало украинцев нынче не могут занять четкую позицию из-за конфликта мотиваций. Может ли это приводить к определенным невротическим последствиям?
Дело в том, что в спокойной обстановке люди обычно не ощущают особой потребности в четком самоопределении. Но в ситуации обострения противоречий данная потребность усиливается. Если же человек в таких условиях не может, не решается, не хочет или боится сделать конкретный выбор, то это, безусловно, может вызвать или усилить у него невротическое состояние. С другой стороны, занятие четкой позиции нередко служит защитным психологическим механизмом: когда для человека реальность разделена на черное и белое, на своих и чужих, ему легче делать выбор, и он меньше переживает по поводу его проблемности...
Решение правительства о прекращении соцвыплат жителям оккупированных территорий вызвало реакции в украинском обществе. Что здесь можно сказать с ценностно-психологической точки зрения?
Этот вопрос действительно очень сложный, и я не вижу однозначного ответа. С политической точки зрения данное решение, по-видимому, правильное. Но с психологической — вряд ли. С одной стороны, есть логика в том, чтобы «додавить» оккупированные территории, чтобы они вернулись под контроль украинского государства. А с другой стороны: как впоследствии будут относиться к нашему государству люди, пережившие голодную зиму и голодные смерти своих близких? Они же, скорее всего, останутся уверенными в том, что виновны не «ДНР» и «ЛНР», а Киев, который прекратил соцвыплаты. К тому же на оккупированных территориях имеется многочисленная группа граждан, которые «за Украину». И они также будут страдать. Получается, государство их предает и бросает на произвол судьбы.
Какие социально-психологические проблемы объединяют Донбасс с остальной Украиной в историческом контексте?
Думаю, это в первую очередь переживание своей «младшести» по отношению к России. Данное свойство имеет разные оттенки на Западе и Востоке страны, но и там, и там оно присутствует. На Западе это переживается в большей мере с негодованием — дескать, Россия нас все время угнетала; на Востоке же — наоборот: «младший брат» хочет, чтобы «старший брат» дружил с ним и заботился о нем. Но в основе всего этого, на мой взгляд, лежит общеукраинский комплекс «второсортности». В последнее время мы его вроде бы начали преодолевать, но в целом он, увы, надолго...
И галичан, и донбассовцев объединяет также некая беспомощность, пассивность, эмоциональность вместо деятельности. Это, опять же, отличает нас от россиян, в поведении которых больше наступательности и агрессивности. Ведь исторически мы долгое время были зависимы от кого-то, другие принимали решения за нас — это, судя по всему, и сформировало присущий нам комплекс «провинциальности». Однако последние события существенно изменили состояние нашего общества.
Объединяет украинцев из различных регионов еще и такая проблемная черта, как инертность, то есть своеобразная привычка, под которой следует понимать ощутимую психологическую привязку к тому, что было (например, в той же УССР), и это зачастую отражается в неготовности к каким-либо значительным изменениям.
Как сегодня украинские СМИ могут способствовать нормализации социально-психологического климата в стране?
Журналисты, на мой взгляд, должны максимально правдиво подавать факты и не поддаваться излишним эмоциям. В интерпретациях событий следует избегать крайностей. Если сегодня высказаться по какому-либо поводу слишком категорично, то через месяц за это может быть стыдно. Но дело здесь не в муках совести самого журналиста, а в том, как это воспримут читатели, ведь в ситуации расшатанности общества, кризиса, неопределенности СМИ призваны скорее успокаивать людей, а не возбуждать у них чрезмерные отрицательные эмоции.