«Я вне политики», — любит повторять одна знакомая. И еще совсем недавно я говорила точно так же. Точно помню, когда перестала так говорить — в конце августа, когда Новоазовск заблокировала «Армия Новоросии». Появилось ощущение, что еще немного и сойдешь с ума, если не перестанешь думать и бояться.
А лучший способ отвлечься — это действие. Так я попала к волонтерам. Одна из наших задач — контроль и регистрация индивидуальных посылок для бойцов, которые родственники привозят в военчасть на КПП для пересылки.
Попав на КПП, я почувствовала себя в далеком детстве. Оказалось, что наша армия представляет собой этакий заскорузлый пережиток времен застоя, который, несмотря на все безумные ветра перемен, остается неизменен и прост. Пока наши ребята на Востоке мерзнут от холода, мокнут под дождем и решают нашу общую проблему, этот пережиток усиленно работает над тем, чтобы и в будущем пережить всех нас, не делая того, что можно не делать, тщательно избегая того, что все-таки делать нужно, и выдавая красивые отчеты о том, как много всего сделано.
Поначалу нас встретили настороженно. Еще бы, какие-то странные люди, которые совершенно бесплатно тратят свое время на то, что другие не желают делать и за деньги. К тому же лишние глаза и уши. Но дни разменивались на недели, постепенно мы нашли общий язык с прапорщицами (оказалось, что они, как всякие женщины, часто видят, слышат и чувствуют больше, чем приказано). И постепенно моё КПП зажило размеренной жизнью, с неспешными разговорами за чаем в перерывах между визитами просителей и регистрацией посылок.
***
Пришел мужчина чуть старше сорока лет, бывший десантник, только сегодня на машине приехал из Киева, хочет в зону АТО.
— А почему в Киеве в военкомат не пошли?
— Я пошел, но мне сказали, что нужно заключать контракт сроком минимум на три года. А я уже свое отслужил. И хочу поехать только на период операции. Когда я отказался от контракта, они направили меня по линии добровольцев. А там оказалось, что нужно принести справок общей суммой на 1000 гривен. Ну, например, я узнавал — стоимость справки о несудимости — 250 грн, а если срочно — 400. А потом купить форму и все обмундирование. А это тоже от 10 до 15 тысяч гривен. И после этого меня все равно могут не взять, — так они сказали. В общем, плюнул я на них. Мне посоветовали поехать в ваш город, ребята говорили, что есть места в добровольческом батальоне.
Через два дня для него нашлось место. Но сложилось впечатление, что наша операция на Востоке — это такая закрытая вечеринка для избранных, на которой ты должен внести вступительный взнос, но после этого руководство клуба все равно имеет право отказать в обслуживании без объяснения причин.
***
— Здравствуйте! Посылку можно в зону АТО передать?
— Конечно, дедушка. У вас там сын, внук?
— Нет, я просто ребятам тут собрал теплых носков и рубашек, им же, поди, там холодно…
— Ой, спасибо вам большое! Как раз теплые вещи очень нужны!
— Хорошо. Ладно, я через 2 недели еще зайду, у меня как раз пенсия будет...
Он вернулся через полчаса. Принес стопку флисовых толстовок, которые купил в соседнем сэконде.
— Вот, дочка, возьми, я уж как-нибудь дотяну до пенсии. Ребятам там нужнее…
***
— Слыхали, в Чернигов привезли хоронить парня — на Востоке блокпост расстреляли, а в свидетельстве написали «Неосторожное обращение с оружием». Я б на месте жены запретила его хоронить, немедленно звала врача освидетельствовать осколочные ранения! А то что ж это такое получается, сам виноват?! И никто ему ничего не должен? Ни вдове его, ни детям?
— У нас тут тоже парень в госпитале лежал, его уж выписали, а начальники в документах так ранение и не провели…
***
Женщина с сумкой. Посылка. Руки дрожат, под глазами круги. Мама. Перебираем содержимое посылки. Среди носков, тушенки, таблеток от кашля, детских рисунков — смазка для автомата WD-40. Говорим, что поскольку упаковка аэрозольная, нужно сначала уточнить, принимаем ли мы такое к передаче. Срывающимся голосом она не говорит, шепчет: «Возьмите, пожалуйста, у него ж уже всю неделю автомат клинит...»
Конечно, мы принимаем.
— Когда будет у него, не знаете? - спрашивает.
Я качаю головой. Во-первых, потому, что не знаю, а во-вторых, потому что просто не могу говорить.
***
— Ой, девчонки, тут у знакомой мужа призвали. Он пришел в военкомат, а ему там дают договор. Ну дядька не будь дураком, все прочел внимательно, а там мелкими такими буквами написано, что он по этому договору считается добровольцем. Он и говорит, мол, а почему доброволец-то? Если уж призвали, то оформляйте, как положено — военнослужащим. А ему отвечают: «Все, спасибо, до свидания». Оно ведь, если солдатом оформлять, то ему нужно выдавать все снаряжение, брать на обеспечение. А добровольцем — пусть сам себе каски-формы ищет. А если убьют — сам виноват. Доброволец же...
***
— Здравствуйте, мы посылку передать, — обращается ко мне пожилая пара.
«Родители», — решаю я для себя. Посылка-то хорошая. Там и сладости, и консервы, и куча теплых вещей. То-то обрадуется парень.
Все упаковываем, спрашиваю, кому и куда отправлять. «Сейчас я в блокноте посмотрю точно фамилию», — говорит «мать». Увидев мое удивленное лицо, объясняет: «Да это из нашего двора парень. Узнали вот, что теперь он там. Ему наверняка это все пригодится. А что нет, так ребятам отдаст».
***
Женщина, по виду под 40. Потом присматриваюсь и понимаю, что ей не больше 30. Просто на лице бесконечная усталость и тревога.
— Здравствуйте. Мой муж участник АТО. Вчера на карточку, наконец, пришла зарплата с задержкой. Так там нет даже половины. Как же так, он там жизнью рискует, а тут... С кем я могу поговорить?
— Это вам П. нужен. Сейчас мы его вызовем.
Женщина ждет. Проходит 15 минут, полчаса...
— Девочки, долго еще?
— Даже не знаем, он обычно к просителям долго идет. Люди его ждут час-полтора. Иногда два.
— Да как же так! Мне сына из садика забирать… Что ж за человек этот ваш П.! Он что, не понимает, что муж у меня там, я уже который день не знаю что с ним, жив ли, а тут — два часа?!
Прапорщица принимает решение, записывает женщину в журнале посещений и сама ведет ее к начальству на территорию ВЧ. «А ей ведь за это еще и попадет», — подумалось.
***
«Дорогой солдат! Спасибо тебе за то што даеш мне возможность жить без войны. Я понимаю, как тебе тяжело, у тебя наверное есть семья, которая ждет тебя живым. Я желаю тебе сил и терпения. Пусть хранит тебя Бог и все святые на небесах. Возвращайся с Победой. Мы тебя ждем!»
«Дорогий солдате! Я молусь за тебе щоб ти захистив нашу рідну землю від ворогів, щоб у нас завжди були мир і злагода. Щоб наша країна процвітала, щоб Україна була вільною країною завжди! Щоб всі люди говорили, що наша Україна найкраща!»
Передо мной стопка детских рисунков и писем. Не адресная передача, а просто солдатам. Подобных нынче можно много найти в Интернете, но держать их в своих руках — совсем другое ощущение.
Почему-то папка с письмами в итоге получилась не плоская, хотя, кажется, все сложила аккуратно. Приглядываюсь – кроме альбомных и тетрадных листов внутри несколько ладанок и оберегов…
— Эх, жаль, до солдат это не дойдет, — вздыхает прапорщица.
— Как, не дойдет, почему!? Тут же вот дети еще собрали печенье, тушенку, зубную пасту, вату, бинты…
— Да потому что неадресная посылка маркируется, как гуманитарная помощь, а гуманитарная помощь направляется к начальству — ну вроде как для распределения. На деле это все дальше тылового начальства не доходит. Попьют они чай с детским печеньем и хорошо, если спасибо скажут…
На следующий день, посоветовавшись, мы распределяем эту посылку по индивидуальным коробкам с пометкой раздать солдатам. По крайней мере, так оно точно дойдет хоть к кому-нибудь из тех, кому действительно предназначено.