Наконец-то о коррупции, организованном бандитизме, и правоохранительном «крышевании» в Мелитополе заговорили вслух не только на страницах газеты «Наш город». Видно, уже настолько достал этот «спрут» мелитопольцев, что молча наблюдать за откровенным беспределом его всепроникающих щупальцев, стало уже невмоготу.
В этом смысле акция протеста, организованная общественной организацией «Антикоррупционная» на главной площади города – это уже не просто глас вопиющего, а вопль теряющих веру. Веру в закон и справедливость. В отдельно взятом украинском городке.
Показательно, что мелитопольские «антикоррупционщики» - это не просто молодые и энергичные предприниматели-«донкихоты», а достаточно информированные и сведущие в коррупцонно-бандитских связях люди. Во всяком случае, такое сложилось впечатление после их открытых и громогласных обвинений в адрес руководителей правоохранительных органов всех уровней – начиная от местного, и заканчивая высшим руководством Генеральной прокуратуры и Службы безопасности Украины. Среди прочей весьма познавательной информации о коррупционности СБУ, прокуратуры и суда, ребята в белых футболках с фирменным логотипом «Антикоррупционная» рассказали и о «криминальном авторитете, имеющем за плечами три «ходки», воре в законе и главаре местных автоугонщиков Викторе Резнике по кличке «Хрипатый». По их словам «Хрипатый», поддерживаемый известными мелитопольскими адвокатами, сейчас пытается оклеветать честного милиционера, вскрывающего коррупционные гнойники, Виталия Коломойца.
Естественное журналистское желание связаться и получить комментарии всех лиц, фигурировавших в обвинительных заявлениях «антикоррупционщиков», сильно ограничивалось тем, что сделаны они были в субботу – выходной день. Утром в воскресенье нам удалось связаться только с вышеупомянутыми адвокатами, фамилии которых тоже были названы на митинге, и через них выйти на таинственного преступного главаря «Хрипатого».
Как ни странно, Виктор Резник сразу же согласился с нами встретиться, хотя и удивился такому неожиданному интересу журналистов к своей персоне. На митинге он не был, и обвинений в свой адрес не слышал. Это придало нашему общению с «криминальным авторитетом» особую интригу.
Признаюсь честно, преступных главарей я представлял себе совершенно иначе. Ни перстней на пальцах, ни тяжелых золотых цепей, ни черного «мерседеса», ни «братвы» для охраны – Виктор Резник жестоко разрушил мой стереотип матерого бандита. Да и выглядел «авторитет» уж больно неавторитетно – щупловатый, улыбающийся и не в меру разговорчивый. Даже для лидера дворовой шайки это выглядело очень неавторитетно. Вот только, голос у него действительно хрипловатый.
- Виктор, Вы на самом деле «криминальный авторитет» и «вор в законе»?
- (Искренний смех). Неужели похож? Если бы я был «вором в законе», разве я бы сейчас находился здесь и рассказывал что-то журналистам на диктофон?
- А сколько у Вас было «ходок на зону»?
- Ни одной, слава Богу. Да и за что, собственно?…
- То есть, Вы утверждаете, что никогда не находились в местах лишения свободы?
- Никогда не находился, если не считать акимовского ИВС и запорожского СИЗО. В общей сложности это составило три месяца – время, пока расследовалось мое дело. В конце концов, оно было закрыто из-за отсутствия состава преступления…
- Это было как-то связано с угонами автотранспорта и с милиционером Виталием Коломойцом?
- С Коломойцом – изначально. Он меня арестовал. Только не за угоны, потому что я этим никогда не занимался…
- Тогда давайте об этом чуточку подробнее. Когда и за что он Вас арестовал? Как это все происходило?
- Это произошло 16 мая 2002 года. После смерти матери я купил квартиру, и как раз в тот день ставил новую дверь. И примерно около 12 дня ко мне подошли Виталий Коломоец и сотрудник ОБОПа Соколов, надели наручники, взяли под руки и поволокли к машине…
- Что, не спросив даже фамилию?
- Нет, фамилию не спрашивали. Видно, уже знали меня в лицо.
- И Вас повезли в горотдел?
- Нет, в шестой отдел. Там Коломоец мне сразу сказал: «Ты будешь сидеть!»
- За что?
- Мне сразу домой подбросили наркотитки…
- Какие?
- Да откуда я знаю, я в этом не разбираюсь – трава какая-то в бумажку завернутая, на чай похожая…
- И что было дальше?
- Почти два дня меня пытали: электрическим током, просто били – руками, ногами, дубинками. Требовали, что бы я взял на себя 11 угонов автомобилей и подписал соответствующие документы. А если не подпишу, на меня еще «повесят» и убийство Науменко.
- Вы не подписали?
- Поверьте, после таких пыток человек готов подписать все, что угодно, даже взять на себя убийство Гонгадзе. Я, в конце концов, подписал все, что они мне подсовывали. После этого меня должны были отправить в СИЗО, но с такими побоями туда не принимают, поэтому меня повезли в Приазовский ИВС. Там прокурор и начальник милиции, увидев, в каком я состоянии, отказались принимать. Тогда повезли в Акимовку. Там прокурором тогда был Кривоножко, а начальником милиции Коломиец. Они меня приняли. Именно в Акимовском ИВС мои адвокаты и сделали эти фотографии, которые сейчас фигурируют в уголовном деле против Коломойца. Эти снимки были сделаны моим адвокатом спустя неделю после избиения.
- А как у Вас появились адвокаты, причем очень сильные и, наверное, недешевые?
- Конечно, у меня ни возможностей, ни средств нанять их не было. Это сделали моя сестра и мой дядя. Они люди достаточно обеспеченные.
- После ИВС Вас отправили в СИЗО?
- Да, в запорожское СИЗО-2, потом «по этапу» обратно в Мелитополь, и здесь уже до суда выпустили под подписку о невыезде.
- На суде Вас обвиняли в хранении наркотиков и в угонах автотранспорта?
- Судов было аж 13. Обвиняли только в хранении наркотиков. Все, что касалось угонов, и что я подписал под действием пыток, куда-то исчезло. Да и по наркотикам все уж чересчур явно было притянуто за уши…
- И какое решение вынес суд?
- Как сказал судья, у нас не бывает оправдательных приговоров, поэтому дело отправили на доследование. Тогда я обратился в Генеральную прокурату с просьбой разобраться в этом деле. Генпрокуратура истребовала его, изучила и вынесла решение: из-за отсутствия состава преступления дело закрыть.
- А по факту Ваших пыток дело было возбуждено?
- Конечно, дело №120412 ПР, по нему проходят два сотрудника милиции и сейчас оно находится у следователя областной прокуратуры Фомина…
- Извините, что перебиваю, но ведь не может же быть, что бы милиционеры просто так приехали к обычному гражданину, скрутили его и под пытками принялись «вешать» на него целый криминальный букет. Почему именно Вы оказались жертвой?
- Могу лишь предположить с очень большой вероятностью, что это связано с тем, что я давно занимаюсь тракторными запчастями и кое-кому «перешел дорогу» в этом бизнесе. Тому, кто определенным образом связан с сотрудниками милиции.
- Можете назвать фамилии?
- Фамилий называть не буду, ведь тогда это уже будет обвинением, а я только предполагаю.
- Давайте тогда вернемся к уголовному дело против Коломойца и Соколова по факту пыток. Когда его возбудили?
- 5 мая прошлого года возбудили дело по факту, а 7 сентября этого года – конкретно в отношении Колмойца и Соколова.
- За эти полтора года эти люди как-нибудь пытались с вами связаться – может быть, отговорить?...
- На меня выходили другие люди – сначала предлагали 10 тысяч долларов, потом откровенно угрожали. Обещали вырезать семью (у меня жена и маленький ребенок). Но с их стороны речь шла тогда только о Коломойце. На все предложения и угрозы я отвечал одним: говорить буду только правду.
- А почему дело так долго расследуется?
- Сначала его вел следователь областной прокуратуры Харин, потом дело передали в местную прокуратуру следователю Калинину. После его расследования мне прислали бумагу, в которой указывалось, что дело закрыто из-за отсутствия состава преступления – т.е. вроде бы меня никто не бил, и я все придумал. После этого я снова поехал в Генеральную прокуратуру. Она затребовала материалы дела и снова его возбудила. Сейчас его ведет следователь областной прокуратуры Фомин.
А вообще во всей этой истории я очень благодарен своим родственникам, которые нашли средства на хороших адвокатов, и самим адвокатом, которые не побоялись выступить против милицейского беспредела. И вообще я очень сомневаюсь, что вы все это напечатаете.