Аннуляция российской визы
корреспондента Guardian Люка Хардинга - очередная попытка Москвы вернуться вспять, к практике контроля за сообщениями иностранных журналистов.
Сегодня уже мало кто знает, что во времена Сталина материалы иностранных корреспондентов, аккредитованных в Москве, подлежали обязательной цензуре. Их следовало отправлять в редакцию с Центрального телеграфа на улице Горького, где дежурил сотрудник уполномоченного Совета народных комиссаров (министров) СССР по охране военных и государственных тайн в печати, вычеркивавший из депеш все что ему заблагорассудится. Можно было надиктовать текст по телефону (тариф был несуразно высоким), но связь могла в любую минуту прерваться. С конца 30-х годов по постановлению Политбюро все телефонные разговоры иностранцев записывались на пленку, расшифровывались и в виде обобщенных сводок, куда входили также обзоры отправленных из Москвы корреспонденций, направлялись высшему руководству страны.
Существовали также закрытые информационные бюллетени ТАСС, содержавшие переводы опубликованных за рубежом статей, по которым можно было судить о лояльности журналистов. Наказанием за клевету было выдворение. Так, например, в протоколе заседания Политбюро от 1 июля 1937 года значится: «Выслать из СССР корреспондента венской газеты «Нейе Фрейе Прессе» Бассехеса, как журналиста, дающего заведомо клеветническую информацию об СССР».
Для того чтобы быть высланным, не обязательно было «клеветать» самому - журналиста могли наказать за чужую статью, напечатанную в той же газете. В апреле 1939 года в информационном выпуске ТАСС оказался перевод статьи Роя Говарда из газеты New York World Telegram. Рой Уилсон Говард - классик американской журналистики, создатель и председатель совета директоров агентства UPI, главный редактор указанной газеты. Он пользовался благосклонностью сталинского режима; в марте 1936 года был допущен к телу вождя и взял у него интервью, имевшее большой резонанс в мире. Тем более горькое разочарование постигло его московских кураторов. Вернувшийся из очередной поездки в СССР Говард писал об атмосфере страха и доносительства, воцарившейся в советской столице: «За последние два года, по общему мнению, тысячи политических, военных и экономических руководителей были расстреляны, сосланы или ликвидированы тем или иным путем... Шпионы, осведомители и агенты-провокаторы наводняют Москву... Недоверие, тайна и подозрение окутывают всю обстановку вечным липким туманом...» На полях перевода статьи имеется резолюция рукой Сталина: «Изгнать представителя этой газеты из Москвы».
В апреле 1947 года вопрос о предварительной цензуре сообщений иностранных корреспондентов был затронут в беседе Сталина с видным американским политиком Гарольдом Стассеном, считавшимся перспективным кандидатом демократов на президентский пост. В том, что вопрос затронул американец, не было ничего удивительного - удивительно было то, что и вопрос, и ответ Сталина были напечатаны в «Правде». (В примечании редакции сказано, что «в опубликованном американской прессой тексте беседы допущен ряд произвольных изменений и неточностей».) Как явствует из текста, составленного в форме косвенной речи, заморский гость выразил мнение о том, что «если не было бы цензуры на сообщения корреспондентов, это было бы лучшей основой для сотрудничества и взаимопонимания между нашими народами».
В ответ Сталин заявил, что «в СССР трудно будет обойтись без цензуры. Молотов несколько раз пробовал это сделать, но ничего не получилось. Всякий раз, когда Советское правительство отменяло цензуру, ему приходилось в этом раскаиваться и снова ее вводить. Осенью позапрошлого года цензура в СССР была отменена. Он, И.В. Сталин, был в отпуске, и корреспонденты начали писать о том, что Молотов заставил Сталина уйти в отпуск, а потом они стали писать, что он, И.В. Сталин, вернется и выгонит Молотова. Таким образом эти корреспонденты изображали Советское правительство в виде своего рода зверинца. Конечно, советские люди были возмущены и снова должны были ввести цензуру».
За этим пассажем кроется параноидальная подозрительность Сталина. Осенью 1945 года вождь надолго уехал на юг. На хозяйстве остался Молотов. 7 ноября на праздничном приеме в Кремле он расслабился и сочувственно выслушал жалобы западных журналистов на драконовскую цензуру. Вскоре они и впрямь почувствовали послабления. Посыпались радостные телеграммы о том, что за немощью Сталина политическое руководство, судя по всему, перешло к Молотову и теперь следует ожидать благотворных перемен. Сталина эти сообщения разъярили. Он потребовал от Политбюро разобраться, почему Молотов «не принял никаких мер, чтобы положить конец безобразию... Не потому ли, что пасквили входят в план его работы?» Несмотря на покаянные послания Молотова Сталин так и не вывел его из опалы, выдвигал против него все новые обвинения, а в марте 1949 года лишил поста министра иностранных дел.
При таких условиях работа в Советском Союзе превращалась для иностранных журналистов в значительной мере в фикцию. Агентство Reuters в 1950 году вообще закрыло свое бюро в Москве. Корреспондент агентства вернулся лишь после смерти Сталина. Цензура для иностранных журналистов продолжала действовать до 1957 года.
При Владимире Путине «чекистское обслуживание» журналистского корпуса возобновилось. Депортации стали рутиной, о которой столичная публика не знает просто потому, что пострадавшие, как правило, не поднимают шума. Решения о выдворении или прекращении аккредитации принимают местные правоохранительные органы и суды. Наиболее типичное основание - нарушение правил пребывания в режимной зоне. Это не обязательно Чечня. Можно вспомнить выдворение латвийской съемочной группы из Пыталовского района Псковской области в мае 2005 года. Официальный предлог депортации - несанкционированная съемка железнодорожного узла, «являющегося международным пунктом пропуска». Был случаи выдворения финских, норвежских и японских журналистов.
Владимир Путин не раз называл американскую демократию «так называемой», а в своих рассуждениях о зависимости буржуазной прессы от «денежного мешка» практически цитирует знаменитую статью Ленина «Партийная организация и партийная литература». Вот Наоми Кэмпбелл небось не лишится визы - потому что доказала свою лояльность, сюсюкая с премьером.